Практикантам почему-то попадались дела все обыкновенные, не требовавшие, как им казалось, ни особенного умения, ни особенной храбрости. Шерлок Холмс, например, сражался с профессором Мориерти. Вот был достойный противник! Сколько тут нужно было изобретательности и выдумки, сколько ума и смелости! А у нас что? Ну, какой-нибудь Ванька Чугун. Мясник и мясник.
Они почему-то считали, что все их засады и облавы, перестрелки с бандитами, выслеживание грабителей и убийц гораздо менее романтичны и красивы, требуют гораздо меньше выдумки, решительности и физической храбрости, чем эффектные выдуманные дела Холмса и Пинкертона. Каждый из них бывал в таких переделках, встречался один на один с такими отчаянными преступниками, что неизвестно, сумел бы Шерлок Холмс сохранить свою знаменитую английскую выдержку и хладнокровие. Но им все казалось, что то, что делают они, — это прозаично и скучно, а вот если б им Мориерти, тогда бы они показали.
Васильев изложил им подробно все обстоятельства дела. По совести говоря, улик, конечно, было мало. Задержать Горбачева как самогонщика они могли. Но вдруг действительно окажется, что просто привезли ему друзья из деревни несколько бутылок, он их распродал и самогон уже выпит, так что ничего не докажешь? Главное, однако, было в другом. Васильев был уверен, что Горбачев убийца, и было бы глупо и несправедливо, если б, ответив за мелкое преступление, продажу самогона, он избежал наказания за убийство.
С другой стороны, конечно, фамилии «Чиков» и «Дмитриев» на клочках газеты, в которые был завернут труп, наводят на подозрения. Но что, если, например, Дмитриев, который получал эти газеты, прочтя, просто выбрасывал их в мусорный ящик и оттуда их и взял никому неведомый убийца. Во всяком случае, сами по себе эти две надписи на газетах вряд ли убедили бы суд, что Горбачев убийца. Ордер на обыск сейчас получить не удастся. Васильев упрям, но начальник, пожалуй, еще упрямее. И вот Иван Васильевич предложил трем друзьям последить несколько дней за Горбачевым. Все им объяснив, дав адрес и описав Горбачева, условившись, что каждый день практиканты будут ему докладывать о результатах слежки, Васильев ушел.
Практиканты остались одни. Им подали битки, но не о битках они думали.
— А что, если… — сказал Калиберда и замолчал.
— Что ты хотел сказать? — подчеркнуто равнодушно спросил Семкин.
— Ребята, — сказал Петушков, — это же против всех законов и правил. С нас же голову снимут.
Мысли у них шли настолько одинаково, что они без слов понимали друг друга. К сожалению, мысли эти были, можно сказать, еретические, крамольные мысли. А что, если, думали все трое, пока Горбачев ходит по чайным и продает самогон, вскрыть отмычками его квартиру и обыскать? Конечно, это незаконно, но ведь они практиканты. Опыта у них нет, что с них возьмешь. Отругают, и всё. Зато Васильев настоит на обыске, наверняка зная, что он найдет в этой подозрительной квартире достаточно оснований для ареста Горбачева.
Все было, кажется, ясно, но все-таки практиканты сомневались. А вдруг ничего подозрительного у Горбачева они не обнаружат, да еще Горбачев застанет их у себя в квартире? Ведь это какой скандал! Какой повод для жалобы! Конечно, преступление их не так уж велико и под суд их, наверно, не отдадут, но выгнать из угрозыска выгонят. А эти молодые люди свое дело любили, и потерять навсегда возможность им заниматься… Брр! Об этом они даже и думать не хотели.
— Между прочим, — задумчиво сказал Калиберда, — помнится мне, что Шерлок Холмс тоже незаконно проникал в частные квартиры. Какая-то была у него история с шантажистом. Им с Ватсоном даже пришлось удирать во все лопатки. А ведь не испугались.
Эта идея воспламенила всех троих. Наконец-то в их жизни должно было произойти нечто в духе лучших традиций детективных рассказов. Они увлеклись и начали обсуждать план операции. Впрочем, скоро Петушкову пришла в голову расхолаживающая мысль.
— Знаете, ребята, — сказал он, — мы тут одного не учли. Шерлок Холмс был частный сыщик, он сам за себя и отвечал, а мы представляем государство. В случае чего позор не на нас. Позор на угрозыск.
Это соображение подействовало на всех. У всех потух блеск в глазах, все заколебались.
— С другой стороны, — протянул Семкин, — чутье у сыщика…
Мысль, которую он хотел высказать, показалась ему самому неубедительной, и он замолчал, не договорив. Молчали все трое. Долгую паузу решительно прервал Калиберда.
— Знаете что, ребята? — сказал он. — Вы зря паникуете. Сделаем так. Обыскивать буду я. Я войду в квартиру. Один из вас будет сторожить у ворот. Если увидит, что Горбачев идет, предупредит меня. Второй будет следить за ним. Может быть, попытается его задержать. Разговорится, может быть предложит даже выпить. Словом, незаконно действую только я. Значит, если дело не удастся, я один и отвечаю. Меня из угрозыска и выгонят.
У будущих соучастников прояснились лица. Впрочем, товарищи они были хорошие и забеспокоились: как же так — Калиберда рискует, ведь это не шутка.
— Ребята, — сказал умоляюще Калиберда, — честное слово, мы идем на благородное дело. Мы разоблачим убийцу. А если даже убил не он и мы в этом убедимся, разве не важно очистить невинного от подозрения? Если версия Васильева не подтвердится, он будет разрабатывать другую, вместо того чтобы следить за невинным Горбачевым. В конце концов, кто-то должен был брать от Дмитриева газеты. Раз Васильев будет уверен, что убивал не Горбачев, он быстрее разыщет настоящего убийцу.
Товарищи тяжело вздохнули, но согласились, что помочь Васильеву, даже против его воли, необходимо.
ebooksa