— Запиской, — фыркнула Виноградова, материализовавшаяся посреди комнаты. — Читать, слава Искупителю, тут умеют все.
— Запиской, — повторил за ней Фома. — У нее такой красивый почерк, вашество.
— Прямо как у тебя? — спросил я, чем смутил парня.
— Я любил учиться, — буркнул он и потопал по лестнице наверх.
— Не обижай Фомушку, — призрачная дама погрозила мне пальцем. — Питерский сегодня с утра такой довольный ходил по дому. Мне даже показалось, что вот-вот замурчит.
— Надо выписать ему премию, — предложил я.
— Думаешь, поможет? — рассеянно спросила Виноградова и посмотрела в сторону лестницы.
— Хватит третировать моего помощника, — строго потребовал я, тщательно пряча улыбку. — Он — человек, в конце концов.
— Для человека парень слишком хороший. Я ведь сразу заподозрила, что он не простой, — отмахнулась женщина и уселась в кресло. — Расскажи мне лучше, чем собрался заниматься?
— Поеду к госпоже Ромской.
— Странная фамилия, — прищурилась призрачная дама. — А как ее имя?
Я взглянул на документы и прочел:
— Мира, уроженка деревеньки Сосново, служила в Крестовском остроге…
— Точно! — воскликнула Виноградова и хлопнула себя по лбу.
Я подивился тому, что от раны там не было и следа.
— У меня отличная память. И я помню эту фамилию и имя. Эта так называемая госпожа работала в остроге на досмотре дамочек. И была она совершенно не примечательной служакой, но во время смуты случился бунт. И был он довольно-таки громкий. Вроде как там арестантов вздумали кормить гнилым мясом и кашей с червями. Народ такого терпеть не стал и принялся возмущаться. Прав у бедолаг тогда было еще меньше чем сегодня и руководство решило дело просто.
— Это как же?
— Поставили во дворе несколько виселиц и проредили количество недовольных методом один к пяти.
— Это как? — вновь спросил я.
— И чему вас только учат ваши преподаватели, — вздохнула женщина, но было заметно, что ей ужасно приятно меня просвещать. — Метод «один к пяти» предложил в свое время император Александр.