— Я проверила приюты, которые ты назвал, — послышался из динамика голос Виноградовой.
— И? — уточнил я.
— Бастарды Мининых и правда там числились, — ответила призрак.
— Вот как, — протянул я. — Признаться, не ожидал.
— И до сих пор там обитают в виде призраков, — продолжила Виноградова. — Ни один из них не дожил до выпуска. Но по документам все парни выпустились.
— Такое часто случается, — ответил я.
Подобное и правда происходило часто. Нередко настоятельницы приютов скрывают факт смерти воспитанника, и продолжают получать выделяемые Синодом деньги, присваивая их себе. Эта схема работала еще со времен Смуты. Правда, в последние годы за приюты взялась охранка. И такие случаи происходили все реже. Но все еще «мертвые души» встречались.
— Значит, настоящих Мининых подменили, — продолжил я. — Кто забирал документы из приюта?
— Руслан Нилович Минин, — ответила Виноградова. — Две недели назад.
— Спасибо, Любовь Фёдоровна, — поблагодарил я.
— А у этих твоих бастардов есть какие-то… особые приметы? — полюбопытствовала Виноградова, когда я уже хотел было завершить вызов.
— Да… Глаза багровым светиться начинают, когда они в ярость впадают, — начал перечислять я. — А, у одного еще восьмерка перевернутая на плече выжжена была.
В динамике повисло напряженное молчание. Призрачная дама сопела в трубку, словно забыла, что не нуждается в воздухе.
— Восьмерка, говоришь? — протянула после долгой паузы Виноградова. — Если это то, о чем я думаю, все плохо, мальчик. Очень плохо.
— Почему? — тут же поинтересовался я.
— Павел Филиппович, — послышался за спиной знакомый голос, и я обернулся.
Александр Морозов стоял в нескольких шагах от меня. И заметив, что я обратил на него внимание, он улыбнулся и направился в мою сторону.
— Спасибо, Любовь Фёдоровна. Я вам перезвоню, — быстро попрощался я, завершил вызов и убрал телефон в карман.
Глава кустодиев подошел ко мне:
— Павел Филиппович, у меня есть к вам пара вопросов. Найдется время для короткой беседы? — начал он.