— Хорошо. Большое спасибо, мастер Лука, — Морозов поблагодарил синодника и обернулся ко мне:
— Павел Филиппович, не поможете нам провести… посмертный допрос?
— Охотно. Но его голова отделена от тела…
— Это несложно исправить, — охотно отозвался Лука и ловко приладил голову к шее.
Из рук жреца полилась светлая сила, которая сплавила мертвую плоть. Я знал, что некоторые лекари способны восстанавливать сломанные кости и разорванные мышцы, но вппервые видел это воочию. И тем более так быстро.
— Как новенький, — с гордостью сообщил синодник.
— А не оживет по-настоящему? — усомнился Стас и его руки покрылись инеем.
— Он совершенно мертв, — сказал я. — В этом я уверен.
Я подошел к лежащему на столе телу. Призвал тотемы и тотчас рядом со мной появился кряжистый пень.
— Вот до чего ж он у вас ладный, — внезапно одобрительно протянул Зимин.
Я покосился на опешивший от такой оценки пень, который смущенно подобрал под себя корни. Но тотем делал свое дело, протянув мне нити силы.
Я же начал осторожно напитывать мертвеца энергией. И на «анатомическом атласе» по венам Епифана поползла черная сгустившаяся кровь. Сердце сократилось и принялось дергаться, имитируя биение. Замигали, разгораясь, точки в мозгу. Но остальные органы так и остались серыми.
— Интересно наблюдать за этим, — произнёс я, рассматривая картину. — Никогда такого не видел.
— Я тоже, — задумчиво произнёс Лука, глядя на атлас. — Я тоже…
Мертвец захрипел и резко сел на столе. Уставился на меня единственным затянутым мутной поволокой глазом:
— Спрашивай, некромант, — клацая зубами, просипел он.
— Кто ты? — начал я допрос.
— Епифан Минин.
— Из приюта святого Федора? Первого городского? Северского?
— Нет, — был мне ответ.