— Вы рисковали, — заметил я.
— Не стану врать, этот парень едва меня не достал. Я был близок к тому, чтобы призвать ледяного помощника. Но есть вероятность, что с ним бы я лишь потерял время.
Морозов подошел к столу, поднял край простыни, взглянул на лицо покойного. И задумчиво пробормотал:
— Сейчас мы узнаем, кто ты и откуда.
Глава кустодиев опустил ткань, обернулся к лекарю:
— Мастер Лука, начинайте. Нам нужен ваш диагноз.
Лекарь призвал тотем, и рядом с синодником тут же появился слуга Искупителя — высокий и худой ангел, крылья которого выглядели словно ряды тонких игл. От фигуры к Луке потянулись нити белой силы.
Лекарь провел ладонями над телом, и рядом со столом появился силуэт человека. Только в разрезе, будто на анатомическом атласе. Серые внутренние органы, к которым тянулись пустые нити кровеносной системы.
— Гибель наступила… — начал было он, но Морозов его перебил:
— Это понятно, мастер Лука. Я был на дуэли и видел, отчего погиб Епифан Минин. Вы нашли что-то… особенное.
Синодник едва заметно скривился и кивнул:
— Смотрите. Здесь, — он указал на призванный манекен. — У этого человека есть один отдел в головном мозге. Уж не знаю, за что он отвечает, но… это явно какая-то мутация.
Морозов кивнул. Синодник же продолжил:
— А еще, в этом месте растет странная опухоль. Вот.
Он указал на черную точку в схеме мозга.
— Предполагаю, что она способна стимулирует выработку особого гормона, который отвечает за ярость и невосприимчивость к боли.
— Неужели, — фыркнул Стас и под холодным взглядом синодника поджал губы.
Морозов снова кивнул:
— Понятно. Еще что-нибудь? — поинтересовался он, и Лука покачал головой:
— Больше ничего.