Карамазов. Книга 2

22
18
20
22
24
26
28
30

— Шрамы красят мужчин, — князь указал на мою новую отметину на щеке. — Но все же жизнь нам к лицу. Помните об этом. Но, хватит о делах. Сегодня больше ни слова о скучном и неприятном.

— Благодарю, — с облегчением выдохнул я.

— Предлагаю разделить тихий семейный ужин. Ничего изысканного и пафосного… — мужчина поправил шелковый платок на шее, затем вынул из кармана часы на длинной цепочке и довольно ощерился. — Как раз гусь поспел.

Из соседней двери вышел Сергей и при виде меня едва заметно скривился.

— Поздоровайся, сын.

Он нехотя кивнул и, сказавшись больным, попытался уйти.

— Семейный ужин, — весомо повторил Михаил Александрович и все обреченно побрели в столовую.

— Сядешь рядом со мной, — ободряюще сообщила Кристина и пока никто не видел, потерлась о мое плечо щекой.

За столом царила праздничная атмосфера. Подали ужин из восьми блюд. Потом был десерт из двух видов пирожных и крема из манго. Наследник фамилии бросал на меня мрачные взгляды и царапал вилкой тарелку. Ольга была бледна и натянуто улыбалась моим шуткам. Пару раз я поймал ее уставший взгляд, который девушка тут же отвела в сторону. Кристина рассказывала об успехах в тренировках и буквально светилась. От ее энергии становилось тепло на душе.

Юсупов сдержал обещание и не стал говорить о делах. Только пригласил меня после трапезы на террасу, где раскурил трубку и предложил мне табаку.

— Спасибо. Отказываюсь от этой привычки.

— А вот это верно, — похвалил князь. — Пора завязывать с глупостями. Это нам старикам можно уже не думать о будущем.

Он явно лукавил, и только дурак посчитал бы его старым.

— Вы выбрали правильный путь, юноша. С хорошими семьями налаживаете контакты.

Я тут же понял, что речь о Калинине, а потому сдержанно кивнул и сказал:

— Важно хранить репутацию. Кто мы без семьи?

— Верно, — мужчина посмотрел на меня сквозь клубы дыма. — Я считал вас юным и несколько взбалмошным. Но вижу, что ошибался. И это приятно.

— Спасибо, Михаил Александрович. За доверие и за то, что принимаете в своем доме.

— После смерти Федора Ивановича у вас ведь никого не осталось?

— Формально я один.