— Шрамы красят мужчин, — князь указал на мою новую отметину на щеке. — Но все же жизнь нам к лицу. Помните об этом. Но, хватит о делах. Сегодня больше ни слова о скучном и неприятном.
— Благодарю, — с облегчением выдохнул я.
— Предлагаю разделить тихий семейный ужин. Ничего изысканного и пафосного… — мужчина поправил шелковый платок на шее, затем вынул из кармана часы на длинной цепочке и довольно ощерился. — Как раз гусь поспел.
Из соседней двери вышел Сергей и при виде меня едва заметно скривился.
— Поздоровайся, сын.
Он нехотя кивнул и, сказавшись больным, попытался уйти.
— Семейный ужин, — весомо повторил Михаил Александрович и все обреченно побрели в столовую.
— Сядешь рядом со мной, — ободряюще сообщила Кристина и пока никто не видел, потерлась о мое плечо щекой.
За столом царила праздничная атмосфера. Подали ужин из восьми блюд. Потом был десерт из двух видов пирожных и крема из манго. Наследник фамилии бросал на меня мрачные взгляды и царапал вилкой тарелку. Ольга была бледна и натянуто улыбалась моим шуткам. Пару раз я поймал ее уставший взгляд, который девушка тут же отвела в сторону. Кристина рассказывала об успехах в тренировках и буквально светилась. От ее энергии становилось тепло на душе.
Юсупов сдержал обещание и не стал говорить о делах. Только пригласил меня после трапезы на террасу, где раскурил трубку и предложил мне табаку.
— Спасибо. Отказываюсь от этой привычки.
— А вот это верно, — похвалил князь. — Пора завязывать с глупостями. Это нам старикам можно уже не думать о будущем.
Он явно лукавил, и только дурак посчитал бы его старым.
— Вы выбрали правильный путь, юноша. С хорошими семьями налаживаете контакты.
Я тут же понял, что речь о Калинине, а потому сдержанно кивнул и сказал:
— Важно хранить репутацию. Кто мы без семьи?
— Верно, — мужчина посмотрел на меня сквозь клубы дыма. — Я считал вас юным и несколько взбалмошным. Но вижу, что ошибался. И это приятно.
— Спасибо, Михаил Александрович. За доверие и за то, что принимаете в своем доме.
— После смерти Федора Ивановича у вас ведь никого не осталось?
— Формально я один.