— Ну, успокойся. Тела ведь не нашли? Значит, он жив. Сбежал, скорее всего.
Девушка посмотрела на меня. Было в ее взгляде что-то доверчивое. Она сама надеялась на это. И гнала от себя мысли, что он уже мертв. Я ощутил себя мерзавцем.
— Вы так думаете?
— Уверен, — ответил я. — Все будет хорошо. Найдется твой Иван.
— Даже если не найдется, — пробормотала она. — Лишь бы живой был. Он хороший… был…
Некоторое время мы стояли, обнявшись. А затем, Маришка отстранилась от меня. Взглянула на куртку. И испуганно произнесла:
— Я вас запачкала.
На ткани оказалось пятно из размятых одуванчиков
— Мелочи, — махнул я рукой. Но девушка настаивала:
— Снимайте, князь. Негоже представителю семьи ходить в грязном.
Я послушно высвободился из куртки. Девушка схватила ее и торопливо ушла к особняку. Проводив бедняжку взглядом, я вернулся на площадку и начал тренировку.
***
Лилия объявилась только поздним вечером, когда с ужином было покончено. Прошла в гостиную, села в кресло и вытянула босые ноги, испачканные соком травы. Лицо у нее было бледным. А взгляд отсутствующим. Под глазами залегли темные круги, а волосы оказались растрепанными. Я подумал, что девушка была пьяной.
— Федор, принесите мне особенного отвара, пожалуйста, — устало попросила она. — Что-то мне нехорошо.
Дворецкий кивнул и торопливо вышел из зала. Я же вопросительно посмотрел на нее, ожидая рассказа. Но Лилия не торопилась. Она рассеянно взглянула на собственные ступни и вздохнула:
— Я опять где-то забыла обувь.
— Зачем ты ее все время снимаешь?
— Лучше спроси — зачем мне ее носить, — фыркнула сирена. — Она ужасно мне мешает и раздражает. Босой ходить намного удобнее и приятней.
— И не больно? — я отчего-то вспомнил сказку о русалочке, которой каждый шаг причинял страдание.
— Милый, мне сложно причинить боль…