— Нет, только вина, дорогуша, — ответил синодник официантке. — Хотя, можешь добавить сырную тарелку.
Мужчина дождался, когда служанка отойдет, и вернул мне свое внимание.
— Вы стали лучше держаться на публике, княжич. И речь у вас заметно изменилась.
— Вы полагаете? — удивился я. — Мои домашние так не считают.
— Они общаются с вами практически постоянно. И потому не могут заметить прогресс, — резонно возразил жрец. — А мне со стороны виднее.
— Вы правы.
— Я удивился, заметив вас. Подумал, что обознался. Неужели дома вас перестали кормить?
— Решил устроить себе день свежей корюшки, — ушел я от ответа.
— Хорошо, что вы посетили именно ресторан Шуйских. Синод благоволит этой семье.
Я на это лишь кивнул.
— Вы же после трапезы отправитесь на шоу Барашкина?
— Все так.
— Не беспокойтесь о Ринате, — посоветовал жрец, забрал у официантки кувшин с вином и отослал ее небрежным взмахом ладони. — Барашкин не станет ссориться с Синодом. Но может поиграть на ваших нервах.
— Это я понимаю.
— Я узнал, что на шоу пригласили Алину Шереметьеву, — заговорщическим шепотом сообщил Никон.
— Неужели? — я изобразил удивление.
Если жрец и понял, что я лукавлю, то не стал уличать в этом. Я попросил счет.
— Позвольте мне, княжич, — Никон протянул официантке карту.
— Не стоит…
— Синод оплатит вашу трапезу и вино, — пояснил он с хулиганской улыбкой.