— Пора становится взрослой, Морозов. И мечтать не о прошлом. Я давно хотела разрушить традиции Мезоамерики и сделать страну другой. Но у меня никогда не было шанса. И теперь он появился.
— Да. Я явился, — довольно проурчал змей и буквально засветился от удовольствия. — Но я не могу отпустить тебя без подарка, Морозов, — обратился он ко мне. — Это была славная победа. И даже почти честная. Тебе подсказывала коса.
"Спасибо, Великий, — ответил Александр вежливо. — Я весьма польщён".
— Держи.
Кеотцль взмахнул хвостом, и в мою сторону полетел какой-то предмет. Я на лету поймал его. Разжал кулак и осмотрел подарок. В руке лежало ожерелье из острых длинных белых зубов, похожих на акульи.
— Тебе, как тёмному с тремя путями, будет в самый раз, — довольно добавил змей. — Оно работает как диадема Васа. Отводит глаза посторонних, любопытных, и всяких технических приблуд, типа камер. Если ты его потеряешь или даже выбросишь, вещица вернется спустя время самым невероятным образом. В вашей стране тоже есть такая штука. Кажется, называется шапка-невидимка. Только мое ожерелье чуточку мощнее. Как-никак из клыков бога. Правда, старых. Выпавших.
Я склонил голову, благодаря пернатого змея за подарок:
— Это великая честь для меня. Спасибо.
От моего вежливого обращения Кеотцль приосанился.
— Обращаться с ним просто, — протянул змей. — Произносишь «взываю к твоей милости верховный бог-змей», и касается пальцами одного зубов. И вуаля. Ладно, тёмный. Иди своей дорогой, а мне пора.
Кеотцль взмахнул на прощание хвостом, и стремглав обвился вокруг девушки, сливаясь с ней. Вагош вскрикнула. Ее тело подлетело над землей. Я было дернулся к ней на помощь, но вовремя сообразил, что делать этого не следует. «Ритуал нельзя прерывать», — повторил мои мысли Александр.
Все это продолжалось с минуту. Тело подруги качалось в невесомой дымке. А когда змей исчез, Вагош вдруг вздрогнула, покачнулась, и захлопала ресницами, осматриваясь по сторонам.
— Моё почтение, императрица.
Я не знал, что еще добавить.
Вагош посмотрела на меня мутными глазами, а потом тряхнула головой.
— Жрецы еще не признали нас… — она скривилась и продолжила, — но у них не останется выбора.
— Все хорошо? — спросил я с тревогой.
Девушка горько усмехнулась и подошла ко мне, чтобы положить ладонь на плечо.
— Теперь все изменится. Возможно, сейчас мы с тобой последний раз можем позволить себе просто быть друзьями.
— Что это значит? — я нахмурился.