— Понимаю, что у правительницы Мезоамерики не может быть друзей. Но у Ирины-Вагош есть друг, который не подведет.
Она подалась ко мне и крепко обняла. Я привлек ее к себе ближе и шепнул в пахнущие солнцем волосы:
— Покажи им всем, милая. Будь сильной и счастливой. Я в тебя верю.
Гулко сглотнув, девушка хлопнула меня по плечу и отстранилась. Она повернулась к солнцу, скрыв подозрительно блеснувшие влагой глаза.
— Тебе предоставят личный самолет и команду.
— Так небо же закрыто. И Мистер Детектив уже выделил нам транспорт, которого больше нет.
— Он помогал ведьмачке в решении сердечных проблем, — Вагош хищно усмехнулась. — Теперь ему придется оказать содействие власти.
— Мощная мотивация, — невольно поежился я, представив, как тяжко придется парню.
— Мне понадобится поддержка блогеров. Хорошо, что есть лояльные, не правда ли?
Я кивнул, осознав, что беспокоиться о подруге и впрямь не стоит. Она перестала казаться мягкой и милой. Девушка распрямила плечи, подняла подбородок, ее губы изогнула жесткая ухмылка. Ветер трепал ее волосы, в которых еще виднелись капли спекшейся крови бывшего императора.
— Мне пора, — понял я за мгновенье, как заговорила подруга.
— Пора, — она вздохнула. — Я не забуду того, что ты сделал для меня. И отплачу добром. Но ты должен понимать, что к Российской Империи это не будет иметь отношения. Ничего личного, княжич, но мой долг перед тобой относится только к тебе.
— Наши отношения не касаются Империй, — я подтвердил, что все понимаю. — Но я очень надеюсь, что ты поставишь лайк на пост про русалью неделю на моей странице.
— Да ты манипулятор, — хохотнула девушка.
— Моя секретарша будет очень довольна. А это значит, что пилить меня у нее останется меньше времени.
— А зачем нужен такой секретарь? — совершенно искренне удивилась Вагош, а потом на ее лице появилось странное выражение. — Может, ты останешься тут? Погости немного, осмотрись. Вдруг тебе понравится и…
— Там моя семья, — я виновато развел руками. — А кто мы без семьи?
— Императрица, — глухо ответила девушка. — Вот кем я стала.
— Но твои родители… — начал было я, но вовремя прикусил язык.
— Когда мне исполнилось двадцать один год, я сдала их жрецам за ересь. И наблюдала за исполнением наказания, — невозмутимо пояснила Вагош, внимательно следя за моей реакцией.