— Он показался мне интересным. Воронцов умеет быть убедительным. Есть в их семье такой талант.
Я жалел, что между нами стоят блюда и нельзя положить на ее ладонь свою. Алина заметила на моем лице нечто, что ей не понравилось.
— Не надо меня жалеть. Не он бросил глупую девушку.
— Ты с ним порвала?
— В это сложно поверить? — она криво усмехнулась, вдруг показавшись незнакомкой.
Я подумал, что ведьмачка чем-то напомнила мне Вагош.
— Мне повезло увидеть его настоящим. И знаешь, Морозов, я поняла, что достойна лучшего человека рядом с собой.
— Не сомневаюсь, — честно признал я.
— А для того, чтобы Воронцов понял все правильно, я оставила ему подарок.
Она доверительно подалась вперед и тихо спросила:
— Ты умеешь хранить тайны?
— Да. И не открою твою тайну, если это не навредит моей семье.
— Ты быстро учишься, — довольно усмехнулась девушка и воровато оглянулась, — Воронцов младший никогда не сможет подойти ко мне по своей воле. Потому что в его груди от этого может замерзнуть сердце.
Я опешил и не сразу понял, что она не шутит. Алина откинулась на спинку кресла и спокойно изучала мое лицо.
— Все еще считаешь меня хорошим человеком? — поинтересовалась она и склонила голову к плечу.
— У тебя были причины. В этом я уверен.
— Он пытался меня ударить, — отрезала она. — Решил, что имеет право таким образом воспитывать меня. Никто не смеет делать подобного без последствий.
Я понял, что в помещении стало холоднее, и поежился. Шереметьева не замечала изменения температуры и хмурила брови.
— Надо было его убить, — совершенно серьезно заключил я.
— Что? — удивилась девушка и всполошилась, увидев, как на стекле растекается морозный узор.