Наконец-то было по-настоящему темно!
Он наслаждался темнотой, впитывал ее всей кожей, пил, как дорогое вино.
Свернув с улицы, пересек пустырь и подошел к забору стройплощадки.
Именно здесь был котлован, куда он собирался сбросить чемодан с телом жены.
На дне котлована стояла грязная вода, там довольно глубоко, так что чемодан никто не заметит, а потом… потом здесь выстроят жилой дом или торговый центр, и тело жены будет надежно похоронено.
Он подтащил чемодан к краю котлована, толкнул его.
Чемодан покатился по глинистому откосу. К счастью, на этот раз замки не раскрылись.
Он следил за тем, как чемодан скатывается в яму… и вдруг он остановился, немного не докатившись до края воды. Видимо, зацепился за какую-то неровность почвы.
Он раздраженно зашипел: яркий чемодан был заметен издалека. Его найдут, как только рабочие придут на стройплощадку.
Придется спуститься в котлован и дотащить чемодан до воды…
Он полез вниз.
Пальцы соскальзывали с глинистой поверхности. Он спускался ниже и ниже и наконец оказался на одном уровне с чемоданом…
Возле чемодана копошился какой-то бомж.
Бомж пытался открыть замки, но корявые пальцы не слушались.
Он шагнул к бомжу и прошипел сквозь зубы:
– А ну, проваливай, скотина!
– Чего это «проваливай»? – забормотал тот. – Я его первый нашел, значит, это мой чемоданчик! По всем правилам мой и даже по понятиям! А то, видишь, шляются тут всякие… это ты сам проваливай, пока не получил по сусалам!
Он сделал еще шаг, потянулся к бомжу.
– Ишь, какой умный! – Бомж чуть отступил и полез за пазуху. – Тут вообще мое место! Все, что здесь плохо лежит, – мое по понятиям! Так что лучше вали отсюда!
Бомж выпростал руку из-за пазухи. В руке сверкнуло лезвие опасной бритвы.