– Что случилось? Ты была у Ремарка? – спросила первая.
– Еще бы я у него не была! Все, плакала моя Академия!
– Что ты лепечешь? Надо успокоиться и поговорить нормально, – взяла ситуацию в свои руки побратима, после чего она обхватила меня за плечи и повела гостиную.
Усадив в кресло и налив мне коньяку, она присела рядом и пристально на меня посмотрела. Ребята стояли напротив и ничего не понимали. Но еще больше проявилось их замешательство, когда в дверь позвонили, а я побелела как полотно.
Через некоторое время в гостиную на негнущихся ногах вошел Джим, а за ним и глава безопасности нашего сектора, увидев которого, все в комнате впали в ступор. Только я – от ужаса.
– Я хотел бы поговорить с Мельник. Выйдите.
Кира тут же, развернувшись, выбежала из помещения, а друг, обхватив руками побратиму, сидящую с открытым ртом и глядящую на адмирала, буквально силой вытащил ее из комнаты и закрыл дверь. А Ремарк, посмотрев на меня, спросил:
– Хороший коньяк?
Взяв себя в руки, я ответила:
– Да, сэр.
– Тогда вы не будете против, если я и себе налью?
– Нет, сэр.
Пройдя к подносу на столе, он наполнил свой бокал и расположился в кресле напротив.
– Давайте, Мельник, придите в себя! Неужели случившаяся ситуация травмировала вашу психику?
– Нет.
– Тогда забудьте обо всем, и пора уже начать разговор, ради которого мы сегодня должны были увидеться. Думаю, вам не надо говорить, что нужно держать язык за зубами.
– Нет, сэр.
– Вот и славно, что мы понимаем друг друга. Тогда приступим. Третий и четвертый год обучения посвящен практике, поэтому вы должны знать и донести до остальных, что…
Ремарк ушел только через три часа. После этого друзья пытались вытрясти из меня, что случилось, но у них ничего не вышло. Единственное, что этой банде удалось добиться от меня, так это признание, что надо мной никто не глумился и ко мне никто не приставал. Уже уходя спать, Женька обняла меня и шепнула на ушко:
– Такой мужчина! Не упусти его!