Джим же, поднявшись на ноги, с дружелюбным ехидством сказал:
– Это да… Но ты не заскучаешь. Час назад прилетел Ремарк и сейчас разговаривает с Гордеевым.
Я застонала.
Ну почему беда не приходит одна?!
– Ладно, я тебя обрадовал, так что мне пора идти. Тем более что тебе только ноги осталось намазать. Я понимаю, больно, но ты уж попробуй сама.
– Давай, удачи тебе на марш-броске.
Взяв баночку с бальзамом, я опустила голову и начала втирать его в ноги, а вновь подняв глаза, вместо Джима увидела куратора и вздрогнула.
Он посмотрел на мои ноги, а затем, встретившись со мной взглядом, сказал:
– Поздравлять вас с выполнением задания я не буду. Но слова Гордеева передам. Он сказал: когда женщина выбирает самый сложный путь – это достойно похвалы, но подобное самопожертвование было лишним.
Выдав это, он присел рядом со мной и, отобрав баночку с лекарством, начал сам наносить его мне на ноги.
– Сэр, не стоит… – промямлила я, но меня прервали.
– В вашей характеристике не было написано, что вы мазохистка, поэтому лежите и не дергайтесь. А я пока расскажу вам про ошибки, которые вы объясните своей группе. Итак, начнем с Крофта…
День обещал быть долгим.
Шлеп!
На моей ноге оказался жирный слой бальзама. Видимо, адмирал не жалеет казенное имущество.
Шлеп!
Не только долгим, но и, похоже, неприятным.
Проще говоря, на этой практике нас брали на измор. Учебный день длился не менее пятнадцати часов, во время которых с помощью разнообразных тестов проверяются физическое состояние и выносливость… С каждыми новыми сутками задания все усложнялись, поэтому единственный легкий день был вчера…
Имелись и другие проверки, которым нас подвергали. Инструктора очень изощренно испытывали желание студента пройти практику до конца, постоянно провоцируя его на проявление недовольства методами подготовки или командами. Например, для этого нередко отдавались неправильные или неразумные приказы, которые тем не менее мы должны были выполнить…
Тренировки и тесты прерывались только для того, чтобы отдохнуть или поесть…
ebooksa