Мой дорогой Коул

22
18
20
22
24
26
28
30

– Что?

– Молчи. – Он приник к моим губам и усадил на колени.

Мне снова хотелось умереть, но теперь уже по совсем другой причине.

Я проснулась оттого, что кто-то целовал меня в шею, и, открыв глаза, увидела Коула и перекатилась на спину. Мы ничего не говорили друг другу. Я положила руки ему на плечи, закрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях.

Вот таким, в моем представлении, и должно быть каждое утро: проснуться рядом с Коулом. Он скользил по мне вверх-вниз, и меня подбрасывали и роняли волны наслаждения. Быстрее и быстрее, глубже и глубже.

Этот человек, о котором мне не было известно почти ничего, знал мое тело так, как знал его только Лайам. Я должна была бы встревожиться – встревожиться, проснувшись в постели с Коулом, – но произошло противоположное. Мне было покойно и уютно. И мне совсем не хотелось, чтобы это кончилось.

Потом, когда нас обоих еще потряхивало, он шепнул мне на ухо:

– Ты плохо на меня влияешь.

– Что ты имеешь в виду?

Коул лежал на боку лицом ко мне, легонько щекоча меня под ребрами.

– Из-за смерти Робби мне придется уехать из города. Похороны пройдут в другом месте, и я должен… – Он опять запнулся. – Должен заниматься делами. Меня не будет здесь какое-то время. – Его взгляд скользнул по мне, он застонал и уткнулся лицом в мое плечо. – Не хочу никуда уезжать.

Я провела ладонью по его голой спине – под кожей перекатывались упругие мышцы.

– Но ведь нужно.

Он кивнул и, прижавшись ко мне губами, прошептал:

– Да, нужно.

Я поежилась от удовольствия.

– Сочувствую.

Коул отстранился и посмотрел на меня сверху вниз затуманенными глазами.

– Я имею в виду похороны. Тебе придется пройти через все это. – Мне вспомнились похороны Лайама. – Поверь, будет тяжело.

Туман в его глазах рассеялся, и за ним обнаружилось что-то новое, какое-то незнакомое чувство.