— Не разобрала с первого раза. - Медленно веду рукой вниз по его животу. Ниже и ниже, пока не накрываю ладонью вставший член. Царапаю поверх грубой ткани. И в груди приятно жжет от того, как остро Антон реагирует на мои касания.
Может быть, я не красивая, бледная и не сексуальная.
Но он - мой.
И прямо сейчас - весь в моих руках, такой открытый и откровенный, что одного этого достаточно, чтобы испытать удовольствие вместе с ним.
Удовольствие быть любимой несмотря ни на что.
— Очкарик, я не хочу... без тебя. - Антон вряд ли осознает, что сам толкается бедрами мне навстречу, постепенно наращивая темп.
— Замолчи, пожалуйста. Не мешай мне быть женщиной... хоть немножко.
Антон вдруг останавливается, берет мое лицо за подбородок и фиксирует так, чтобы мы смотрели друг на друга, глаза в глаза, даже боясь моргнуть. Снова толкается членом мне в ладонь.
Я выдыхаю с болезненным стоном.
Слишком хорошо помню, как чувствовать его в себе.
Как он вот так же входил в меня: сначала осторожно, а потом так, что скрипела и ныла даже новая кровать.
— Думаешь, я хоть на минуту забыл, что ты - женщина? - Антон злится, и когда от следующего толчка тумба подо мной дрожит, останавливается, чтобы перевести дыхание и успокоиться. - Хватит уже хуйню нести, малыш. Мне ты нужна. Никто больше.
— Правда? - Я обнимаю его второй рукой и снова притягиваю к себе, помогая пятками, насколько это возможно, чтобы не навредить и не напрягать мышцы.
Я даже в туалет нормально сходить не могу, не то, что заняться сексом с мужем. Но мне нужно хоть что-нибудь, чтобы почувствовать себя желанной.
— Правда, Очкарик. - Антон прижимается ко мне горячим лбом и снова сдерживается, боясь, как будто, что даже от этого я развалюсь на кусочки. - Кончай говорить глупости.
Его губы снова прямо около моих.
Дыхание надломленное, тяжелое, какое-то обреченное, когда пытается увеличить дистанцию между нами.
— Тогда и ты, - прикусываю его за край колючего подбородка, - прекращай говорить глупости. И тоже кончай.
Антон со стоном набрасывается на мои губы, раскрывает их, вылизывает языком изнутри.
Мы тянемся друг к другу: одновременно осторожно и дико.