Ты мой закат, ты мой рассвет

Я честно пробую, но боль укладывает меня на лопатки одним сильным точным ударом под сердце.

Жжет так, что невозможно дышать.

Там как будто взорвалась атомная бомба и выжгла всю живую ткань.

— Очкарик, что такое?! - Антон странно бледный, берет меня за плечи, пытается притянуть к себе, но мой крик останавливает его на полпути. - Малыш, потерпи! Я одеваюсь. Уже едем в больницу!

Он буквально кубарем выкатывается из постели, тянет за собой одеяло.

И когда оно сползает, я понимаю, почему мне снилась соленая морская вода и почему от нее было липко.

Я лежу в луже крови.

— Антон, ребенок... - Голова кружится, кислорода не хватает даже на следующий вдох. - Что-то не так... с ребенком...

Мне страшно, как не было никогда в жизни.

Даже тогда, девять лет назад, когда моя реальность перестала быть красивой и радужной и навеки покрылась грязными черными трещинами, я не чувствовала такого ужаса, как сейчас. От него немеют ноги. Паника кусает за пятки и ползет вверх по лодыжкам, цепляясь в колени. Я сжимаю ноги, как будто это может помочь удержать ребенка внутри.

В голове столько нелогичных и пустых глупостей: если кровь остановится, все будет хорошо.

Мне еще рано рожать. Еще только семь месяцев.

Наша девочка еще слишком маленькая и слабая.

Я - плохая мать, раз собственный ребенок меня не хочет и отвергает.

Пока пытаюсь уцепиться хоть за какую-то хорошую мысль, Антон оказывается рядом: молча берет на руки, прижимает к груди и сносит вниз. Его босые пятки глухо стучат по ступеням. Почему-то обращаю внимание, что он так и сует ноги в кеды, не шнуруя, а как есть, в одних джинсах и домашней футболке с растянутым воротом, идет к машине. Укладывает меня на заднее сиденье, но прежде чем отстраниться, берет мое лицо в ладони, немного сжимает и говорит:

— Йени, все будет хорошо, слышишь меня? С вами ничего не случится. Я не позволю.

Я плачу и очень стараюсь отыскать в себе хоть каплю надежды, чтобы уцепиться за его слова.

— Пожалуйста, малыш. - Он стирает слезы большими пальцами. - Скажи, что ты мне веришь.

Горло сводит, так что из открытого рта не вырывается ни звука. Антон все равно подбадривающе улыбается.

— Будем считать, что это «да». Йени. просто думай о том. что скоро ты увидишься с нашей дочкой. Ты готова? Я вот ни хрена не готов, но мне хочется поскорее ее увидеть.