Я всегда кричу вот здесь - когда Антон не выдерживает и задвигает мне до самого конца.
Сразу весь и целиком - во мне. Живот наполняется тяжестью.
Кажется, что больше уже невозможно.
Что дальше уже некуда, и я пытаюсь чуть-чуть притормозить, приподняться, но муж настойчиво и даже жестко натягивает меня обратно: двумя руками за бедра, как свою безусловную собственность.
Одним резким толчком вколачивается под мой крик и свой собственный длинный тихий стон.
Вены на его шее натягиваются, наполняются кровью.
Взгляд за полуприкрытыми ресницами - сумасшедший, жадный.
Да да да...
Я хочу вот так - без тормозов, не оглядываясь. Хочу быть для него всем.
— Еще, - умоляю, как дурная.
— Очкарик, больно же будет...
Я рада, что хотя бы кто-то из нас сохранил остатки здравомыслия, но оно здесь явно лишнее.
— Пусть будет, - настойчиво толкаюсь навстречу его вколачивающимся в меня бедрам.
Антон внезапно фиксирует меня на себе.
Дает понять, что сейчас мне лучше не шевелится.
Хнычу, как маленькая.
И тут же задыхаюсь, когда он тянет меня вверх - и насаживает на себя сразу несколько раз._
Оттягивает каждый толчок, загоняет член так глубоко, что у меня режет где-то в области пупка.
Он нужен мне весь.
Мы еще пытаемся сохранить единый ритм, но в конце концов теряем остатки терпения.