— Очкарик... Прости. Что не забрал тебя и за... утро. Я хуево поступил.
Я так резко вскидываю голову, что немеет затылок и зрение на пару секунд теряет резкость.
— Я не хотел сделать тебе больно. Ничего бы не было. Просто я, честно, малыш, заебался быть мужем без жены.
— Ты не виноват, - тороплюсь вставить я. - Я не должна была... бросать... одного... тебя.
Слова становятся поперек горла. Хоть умри - а толком ни вдохнуть, ни выдохнуть.
— И я не виноват, и ты не виновата - блядь, да хватит уже! - Он злится. Очень. Уши закладывает. - Нет у меня никого для «там»! Мне тебя хватает мозг выносить с песнями и плясками.
Я запечатываю рот двумя ладонями.
И на меня снова нападает глупая икота.
Антон хмуро зыркает на телефон и молча уходит.
Но возвращается через минуту, уже в куртке и ботинках.
— И не вздумай спать на диване, поняла?
— Даже днем? - еле-еле, почти шепотом. - Я люблю наш диван. Вот прямо сейчас пойду и задрыхну. Останешься без ужина.
— Днем - можно. Спящая, блин, красавица. Все, уехал.
Я все-таки не могу удержаться, чтобы не окрикнуть его в спину. И на немой вопрос в любимых карих глаза, стараясь подавить тяжелый приступ икоты, говорю:
— Хорошего дня, муж.
Он все еще злится, но все равно не может спрятать улыбку.
— Хороших снов, жена.
После его ухода в доме становится очень тихо.
Первые минуты я переминаюсь с ноги на ногу, как будто впервые в этих стенах. Страшно сделать любое лишнее движение, чтобы не испортить что-то хрупкое, прямо здесь, что еще висит в воздухе и приятно щекочет где-то внутри нежным теплом.
Всегда есть масса решений: правильных, не правильных, вписывающихся в чью-то жизненную парадигму или подходящих только тебе, шокирующих остальных нелогичностью или глупостью.