Ты мой закат, ты мой рассвет

22
18
20
22
24
26
28
30

Мне снова нечем дышать. До такой степени сильно, что приходится бежать в комнату и настежь распахивать окно. Глотаю морозный воздух, поставляю ладони под разлапистые снежинки, которые тают на кончиках пальцев и покалывают кожу.

Что делать, господи?

Так больно внутри. Жжет и колет, выкручивает, как полотенце, ломая кости и разрывая нервы.

Что делать?!

Распахнутое окно выглядит... таким...

Звонок телефона снова возвращает меня в реальность, и я хватаюсь за этот звук, как за спасительную соломинку. Может быть, это Антон? Он мне так нужен именно сейчас. Чтобы просто обнял, сказал... любую глупость или даже грубость, но только не оставлял одну, когда мне совсем не на кого опереться.

Но это не Антон.

Это мама.

Она что-то громко говорит в трубку, но я не хочу ее слушать.

— Мам, у меня будет ребенок, - говорю сломленным голосом - и только когда эти слова звучат вслух, до меня доходит весь ужас ситуации. - Мам, это... точно.

— Йени, солнышко... - Она замолкает, и я слышу, как опускается в кресло, точно так же подкошенная этой новостью, как и я.

— Мам, я не знала, клянусь! Я не думала даже! Но... мне было так плохо. Я несколько раз...

— Ты принимала лекарства? - догадывается она. -Да.

Мы обе молчим и синхронно всхлипываем.

— Ты где, солнышко?

— У себя. - Язык беспощадно прилипает к нёбу. - Мне так плохо, мам. Так страшно... Дышать нечем, мамочка...

Жаль, что нельзя вскрыть грудную клетку - может, хоть тогда бы стало чуточку легче.

— Солнышко, все хорошо! Пожалуйста, дождись меня! Я уже еду! Все будет хорошо, слышишь, моя маленькая? Я уже, уже...

Телефон выскальзывает у меня из рук, и я потихоньку сворачиваюсь в эмбрион, обнимая себя руками за колени, покачиваясь, совсем как в тот день, когда всех моих розовых овечек повели на бойню.

Он прав.