Повернув голову налево, в сторону проёма, кричу.
— Эй. Вы жить хотите вообще? Или предпочитаете сдохнуть?
Какое-то время молчат. Потом слышу уверенный мужской голос.
— Мы то будем жить. А вот вы отсюда уже никуда не выйдете. Утром подойдут наши и вам конец.
Оптимист. Надеется при помощи нескольких лучников удержать в доме четверых бойцов, вооружённых огнестрелом.
— Утром сюда явится Эрион. Мы заключили с ним сделку. И вы в неё не входите, парни. Или его ты тоже думаешь убить?
Теперь он размышляет куда как дольше. Не знаю, почему новоиспечённый местный лидер так нелестно оценивает боевые возможности нашей группы. Но вот фигура обитателя Пещеры, впечатление на него явно производит.
— Лжёшь! У Эриона договор с нами.
Старательно изображаю смех, который разносится над пустой и уже тёмной площадью.
— Был договор. Вы потеряли Ангела и лишились задатка, который вам передали. Зачем ему работать с горсткой неудачников? Тем более, к утру у вас даже не наберётся достаточно людей, чтобы дать отпор.
Молчит. А пользуюсь случаем и перехожу ко второму этапу.
— Если не хотите умирать, бегите. Мне не нужны ваши жизни. Те, кого я хотел убить, уже мертвы. Уносите ноги прямо сейчас и вернитесь сюда завтра, когда в деревне уже не будет ни нас, ни Эриона. Либо оставайтесь и сдохните..
Жду. Слышу, как переругиваются противники. Пока два голоса. Вот к ним подключается третий. Четвёртый. Бросаю взгляд на нетерпеливо подпрыгивающего Толба, что стоит напротив. Киваю карлику.
— Пошёл! Вперёд!
Глава XX
Расчёт прост — угрожая Эрионом, я сфокусировал местных на мысли, что проблемы ждут их утром. Как бы согласившись с тем, что сейчас мы никуда не денемся. Как результат, они расслабились. И стоило мне надавить — начался междусобойчик на тему отступления.
Единственным слабым местом было возможное отсутствия “инициатора”, который первым предложит свалить из деревни. Но сейчас против нас выступали худшие из всех озёрных бойцов. Тех, кто чего-то стоил, мы убили чуть раньше. А все остальные сейчас в Тёмном лесу. Собирают жатву из свежей отбраковки.
При этом, снаружи здорово стемнело. Настолько, что фигуру резво мчащего вдоль стены карлика, замечают отнюдь не сразу — крики раздаются только спустя секунд пять после того, как он выскакивает из проёма.
Свистит одинокая стрела. Следом ещё две. А потом я слышу звонкий голос карлика.
— Толб говорит вы криворукие. Толб идёт резать! Толб будет кромсать гениталии!