Останавливаю уже занесённую над ним руку с топором, тогда как поганец продолжает хрипеть.
— Они охотятся на Падшего, а стоит охотиться на тебя. Я был бы рад выдавить твою жизнь. Каплю за каплей. Ненавижу вас всех! Ублюдочные…
Договорить не успевает — хлопнув напоследок глазами, плашмя валится на землю, прямо в лужу собственной крови, что секундой назад фонтанировала из разрубленной артерии, а теперь едва течёт.
Опустив руку с оружием, пару секунд рассматриваю труп. За кого он меня принял? Как смог что-то определить по одному взгляду?
Реактивный движок в зад этому зелёному выродку! Мог ведь хотя бы намекнуть, кем меня считает.
Сделав пару шагов в сторону, опускаю топор на череп ездовой твари, обрывая скулёж. Ко второй, которая так и сучит передними лапами, пытаясь уползти с места боя, шагает Аннет. Я же поворачиваю голову к Георгу.
Опирающийся о дерево британец корчит гримасу.
— Я в норме. Наверное. А вот нашему ангелу досталось.
За спиной коротко взывает и затыкается оставшаяся в живых тварь, а я делаю пару шагов вперёд. Коротко матерюсь. Диана лежит на лесной подстилке, тщетно пытаясь зажать рукой рану от копья — мне хорошо видно, как из под пальцев обильно вытекает кровь.
Бросаю ещё один быстрый взгляд на берсерка, оценивая ситуацию с ним — люди под действием адреналина часто недооценивает тяжесть полученных ран. И наоборот, переоценивают свои возможности. Но англичанин, вроде и правда чувствует себя лучше синеглазки — кровь есть, но её не так много. Да и двигаться он способен. Уже ковыляет в сторону лежащего на земле бревна, видимо, собираясь осмотреть рану.
Я же мчусь к лежащей на земле девушке. И только приблизившись вплотную, понимаю, что никакого плана действий в голове не имеется. Да и перевязать мне её нечем. Разве что отрезать кусок ткани комбинезона. Но боюсь, это будет крайне херовым решением — там столько грязи, что в кровь неминуемо попадёт инфекция.
Оглядываюсь и взгляд падает на подобие седельных сумок, которые имеются у каждого из убитых зверей.
— Аннет, обыщи всё. Нужен перевязочный материал!
Француженка, которая отделалась, в буквальном смысле слова, парой царапин, наклоняется к одному животному, а я уже мчусь к другому — той самой зверюге, на которой перемещался командир этой тройки.
Вскрыв одну из сумок, потрошу её содержимое. Какие-то кости, рог для питья, завёрнутые в ткань тонкие ломти сушёного мяса, фляга с водой, металлические побрякушки.
Не найдя ничего полезного, выдёргиваю из под упавшей туши вторую сумку. Вскрыв её, не удерживаюсь от удивлённого восклицания. Похоже ассортимент товаров у стёртых не так уж критично отличается от нашего — вижу перед собой два запечатанных перевязочных пакета, рядом с которыми имеется флакон антисептика.
Вытащив всё, бегом возвращаюсь назад. Опустившись на колено, выкладываю трофеи на листву, а сам достаю нож. Собираюсь разрезать ткань комбинезона, но быстро понимаю, что для перевязки понадобится полный доступ к плечу. То есть придётся изрядно повредить верхнюю часть одежды, сделав её непригодной для использования.
Рыкнув, тяну пальцы к молнии. Расстёгиваю. Сталкиваюсь с затуманенным болью взглядом Дианы и объясняю.
— Мне нужно снять его. Стащить с твоей правой руки и плеча, чтобы наложить перевязку. Будет больно, но надо потерпеть. Иначе нельзя. Понимаешь?
Та моргает и едва заметно кивает. А когда начинаю тянуть ткань, стискивает зубы, тихо воя от боли.