Обходим квартиру за квартирой, обнаруживая одну и ту же картину. Мебель, скелеты, вещи. Вся разница только в уровне качества отдельных предметов. Где-то стоит простенький диван и стулья, а в другой квартире можно наткнуться на роскошную кровать, в которую запросто могут улечься несколько человек.
При этом ни у одного скелета нет внешних повреждений. Причина гибели абсолютно непонятна. Да и состояние останков вызывает массу вопросов. Раз они лежат здесь так долго, что абсолютно вся плоть сгнила, почему мебель и одежда в относительно приемлемом состоянии? Где тут логика?
Выйдя из очередной квартиры, вижу выскочившего в коридор зеленокожего, на чьём лице застыла озадаченная гримаса. Заметив меня, сразу объясняет её причину.
— Толб что-то нашёл. Толб не уверен, но думает это важно.
Развернувшись, сразу же бросается внутрь апартаментов, а я шагаю к дверному проёму. Внутри просыпается параноик, намекающий на тот факт, что сейчас карлику будет элементарно подловить меня, зарезав ножом.
Мысль, мягко говоря, не самая рациональная, но внутрь я всё же захожу готовый к потенциальному нападению.
Впрочем, ожидания не оправдываются — гоблин обнаруживается в соседней комнате. Стоит около очередного скелета, уставившись на пол под своими ногами.
Сначала не понимаю, что он тут мог найти? А потом присматриваюсь к участку поверхности, который внимательно изучает Толб. И сразу же чувствую, как мои глаза сами по себе ползут вверх.
Глава VI
Слова. Они еле видны — чем бы их не писали, вещество выцвело и почти стёрлось. Но буквы я разобрать могу.
— Толб молодец? Толб понимает, что это текст, но не может прочитать. Грустно.
Глянув на карлика, жестом показываю, чтобы он отошёл в сторону. Тот факт, что он не знает языка, безусловно, печален. Но у нас тут не вечер психологических посиделок.
Подойдя ближе к почти стёршимся буквам, опускаюсь рядом на одно колено. Вглядываюсь, пытаясь разобраться. По мере того, как одну за другой распознаю надписи, внутри появляется чувство недоумения. У человека, который оставил послание, явно было немного времени, так что выражался он коротко и рублёно.
Убей себя. Не дай им… Убей. Себя. Убей.
После «им» было еще какое-то слово, но там абсолютно ничего не разобрать. Судя по цвету, писал он своей кровью. И очень давно.
В процессе, внутри показывается Диана, которая тоже опускается на пол. Прочитав написанное, тихо хмыкает.
— Не слишком оптимистично.
Выпрямившись, негромко цокаю языком. Выглядит всё это и правда не очень радужно. С другой стороны, человек, оставивший надпись, однозначно был в состоянии полного шока. Скорее всего, вообще умирал. Хотя, зачем тогда писать о самоубийстве, раз ты и так загибаешься?
Глянув на мрачную девушку и довольного собой зеленокожего, указываю кивком на выход.
— Идём. Надо пройтись по остальным квартирам.