Обессилев, я упала на мох, понимая, что алая полоса рассвета пронзает ночное небо. В глазах все рябило, и я терла руки о корсет. «Бзззз!», — звенели перед глазами противные мушки, когда я услышала крики: «Убить ее!» и с трудом встала на ноги! Я бежала, как могла, петляя между деревьями. «А потом на моем надгробии напишут: «Заблудила в лесу!», — пронеслось в голове, когда я чуть не споткнулась о корягу. Нет, все-таки споткнулась. Потеряв равновесие, я рухнула на мох.
Через мгновенье мох превратился в мягкий ковер, который плыл перед моими глазами.
Ковер подозрительно напоминал волчью задницу с хвостом и раскоряченными лапами. Причем, лежала я на полу, упираясь носом туда, куда первым делом заглядывают игривые собачки в при знакомстве!
— Ну все, понюхала, познакомилась и хватит! — спокойно произнес знакомый голос, а я встала на ноги, чувствуя, как меня мутит. На полу лежало несколько шкур оборотней, уложенных одна на другую.
— Я немного ошибся в расчетах, — снова послышался голос, а на меня прищурился знакомый фиолетовый глазик.
— Еще бы, — выдавила я, гордо пытаясь держать голову. — Глазомер развивать нужно!
— Знаешь, ты меня раздражаешь, — произнес спокойный голос с явными воспитательными нотками.
— Тоже мне, купи себе детское мыло от раздражения! — ответила я, чувствуя, что лучше бы меня сожрали оборотни! Хочу, чтобы оборотня, который будет жрать меня, звали «Домик». Это мое особое требование! Если что, смогу смело утверждать, что я в Домике! Есть еще варианты имени «Печаль», «Депрессия», «Уныние» или «Туалет».
— Так в чем проблема? Все просто решается! Глазиком моргнуть не успеешь, как я уже далеко-далеко! — выдохнула я, видя как плывет знакомая комната, теряя резкость очертаний.
— Ты могла бы быть повежливей, — заметил обладатель идеального «глазомера».
— Простите, вежливость была сегодня утром. Вежливость закончилась! Новую еще не подвезли! — вяло съязвила я, пряча руки за спиной. — Приходите раньше всех, желательно с утра, будет вам вежливость!
— Они тоже были не очень вежливы, — произнес мой фиолетовый глазик, указывая на шкурки оборотней. Нога в сапоге коснулась раскрытой пасти и придавила ее. «Мы, оборотни, всегда добиваемся своего!» — передразнил оборотня мой «воспитатель», отпуская и поднимая носок сапога, так словно говорит зубастая пасть. — «Да как ты смеешь! Мы — могущественное государство! Да мы кого хочешь!».
Дверь открылась, а на пороге стоял старик: «Простите, что прерываю ваш разговор, но только что пришли новости! Оборотни сдались!».
— Отлично. Раздайте им по косточкам и пусть подписывают договор капитуляции! — зевнуло его величество. Дверь закрылась так же тихо, как и открылась. — На чем мы остановились?
— Вы на оборотне. Я на… — в голове снова зашумело. Это не хорошо.
— Повежливей. Здесь быть невежливым имею право только я, — на губах появилась улыбка. — Так вот, ты обещала подумать над моим предложением. Но ответа я так и не получил.
«Бзззз!», — звенела назойливая несуществующая муха, кружась вокруг меня.
— Спасибо тебе за оборотней, — ответила я, мотнув головой в надежде отогнать этот звон. — Век буду благодарна!
— А при чем здесь ты? Ради тебя я бы палец о палец не ударил бы. Просто наглеть не нужно. И охотиться на границе я тоже не разрешал, — абсолютно невозмутимо заметило его величество, изучая свой перстень. Я искала глазами кресло, чтобы присесть, а когда увидела его — обрадовалась, как ребенок! Я поплелась в сторону мягких объятий подушек, предвкушая счастье, радость и любовь.
— Я не разрешаю сидеть в моем присутствии, — напомнили мне, когда я уже почти села на него. Мушки перед глазами стеклись в единый зудящий темный рой, а меня качнуло в сторону.