Дробовик крайне эффективен в замкнутом пространстве. Но если там образуется такая же баррикада из окровавленных трупов, то она будет поглощать солидную часть картечи. Оптимально, если рядом окажется инженер с автоматом.
Сам я продолжаю бить одиночными. Пример погибших свинов ничему не учит остальных — те точно так же бросаются в атаку. Как будто они бронированные. Или бессмертные.
Укладываю ещё пятерых, прежде чем их поток иссякает. Слышно только пыхтение того, что остался в живых и сейчас активно ворочается, пытаясь выбраться из под навалившихся на него трупов.
Сзади дважды бьёт автомат. Слышится выстрел дробовика. Всё. Тишина.
Обернувшись, вижу Цнару, которая успела разложить дубинку и стоит в метре за мной, рассматривая трупы. Глаза круглые, лицо вытянуто. Думаю, что она испугалась, но тут девушка тыкает левой рукой в автомат.
— Я тоже такой хочу.
Не выдержав, нервно усмехаюсь.
— Как появится лишний, получишь.
В наушнике звучит голос Эйры.
— У нас всё. Идиоты пёрли прямо в лоб.
Покосившись на груду трупов, описываю свою ситуацию.
— Тут тоже всё. Один жив, но его придавило. Сваливаем, пока не подошло подкрепление.
Забросив автомат назад, достаю нож, шагая вперёд. Но тут ко мне снова обращается "рысь".
— Это не Пьетрен и не Ландрас. Кто-то из отколовшихся.
Шагнув вперёд, присматривается.
— Вроде Беркши. Если так, их лагерь скорее всего поблизости.
В голове сразу возникает вопрос.
— Много их вообще? Этих Беркши?
Девушка пожимает плечами.
— Не знаю. Они расколоты на группы, которые выживают, как могут. Обычно не больше полусотни. Прокормить больше глоток сложно.