У девушки бурчит живот и она болезненно морщится. Иссушённый организм получил порцию пищи и пытается запуститься в работу.
— Я не знаю точно. Может быть тысячи по три-четыре в каждом племени. Но я давно не была за пределами лабиринта. А оружие… Копья, дубины, ножи. Луки ещё есть, но немного.
— А огнестрел? Что-то похожее на наше?
Отрицательно качает головой. Но вот говорит немного иное.
— Только, как реликвии. Патронов ни у кого давно нет.
Ну, хотя бы что-то полезное. Три-четыре тысячи свинолюдей, у которых нет огнестрела. Вернее имеется, но без боеприпасов. Что логично. Раз в секторе ни хрена не функционирует, то и патронам взяться неоткуда. Равно как и продовольствию с вещами.
— Кто ещё здесь живёт? Есть такие же, как мы?
На её лице проскальзывает испуг.
— Изменённых больше нет. Только люди.
Не удержавшись, хмыкаю. Восхитительно. Девушка с лицом рыси считает нас мутантами. Да ещё так уверенно говорит, что можно и самому засомневаться.
— Боюсь, твои воспоминания не слишком надёжны. Сама назвала тех уродов свиньями. А это животные. Которых в вашем случае кто-то генетически объединил с людьми. Странное дерьмо, не спорю. Но они мутанты. Которые к человеческой расе имеют весьма опосредованное отношение.
Изгибает брови, поражённо смотря на меня. Вот ведь идиот. Надо было сдержать порыв до момента, как соберу всю нужную фактуру.
— Есть другие организованные группы, кроме этих двух племён?
Медленно наклоняет подбородок.
— Другие свиньи. Из тех, что смогли выжить. Они прячутся по всему лабиринту. Ещё еноты. Но их почти всех превратили в рабов. И кошки… Из нас сделали… Ну…
— Шлюх?
Для девицы, которая только что предлагала нам все свои дырки за банку мяса, она слишком стеснительна в разговоре. Странно. В ответ на моё уточнение, просто кивает.
— Кто-то может выступить против одной из крупных группировок? Как их там? Пьетрен и Ландрас?
У неё на пару секунд снова проступает страх. Даже оглядывается по сторонам, как будто нас могут подслушать.
— Никто не рискнёт. Это смерть. Все остальные просто пытаются выжить.