– Почему это?
– Потому что она ясно дала понять, что ты в этом плане ей неинтересен. А вчера вечером, во время игры, она сказала мне и Вэл, что ищет еще одну подработку, потому что на той, где она сейчас, платят немного. И добавила, что сосредоточена лишь на учебе и работе.
– Да, мне она это тоже говорила. – Я сажусь. – А тебе разве нисколечко не любопытно, почему ученица «Астор-Парка» живет в жалкой студии на Салем-стрит?
– Конечно, любопытно, но вряд ли она считает это нашей заботой, и я ее прекрасно понимаю. Только вспомни, с каким презрением смотрели на меня в «Асторе»! Если она ходит в школу и параллельно зарабатывает себе на жизнь, лучше оставить ее в покое. Я бы на ее месте хотела именно этого.
Я решаю не указывать ей на то, что она обманывает сама себя. Элла сунула нос в наши дела, как только переступила порог дома Ройалов. Она та еще докучала. Я даже удивлен, что она не хочет признаться в этом.
Думаю, мне лучше сменить тему разговора.
– Над чем работаешь? – Я поддеваю пальцем ее бумажки.
– Над непрерывными функциями. Я их не понимаю.
– Говоря простым языком, это означает, что ты можешь поставить свой карандаш на график и продолжать чертить линию в отрицательном и положительном направлениях, не отрывая грифеля от листа бумаги. – Я рисую волнистую линию. – Правильно?
Элла кивает.
– А чтобы определить, является ли функция непрерывной, нужно, чтобы соблюдались эти три условия.
Я быстро делаю кое-какие пометки и протягиваю ей лист бумаги обратно. Пока она читает их, я проверяю телефон. Паш написал. Наконец-то.
Проклятье. Я бросаю телефон на шезлонг.
– Сколько задач тебе осталось?
– Двадцать.
– А сколько займет их решение?
– Какое-то время точно. – Элла поднимается. – Мне нужно перекусить.
Я иду вслед за ней в кухню.
– Вот и отлично! Давай прокатимся до «Френч-Твиста». Я угощаю.