Он кивает в ответ.
– Да, поговорим потом.
Истон, тоже глядя на фото, вздыхает.
– Ненавижу похороны.
– А я никогда не была на похоронах, – признаюсь я.
– Но как же твоя мама? – нахмурившись, спрашивает он.
– У меня не было на них денег. Я смогла заплатить только за кремацию, а потом развеяла ее пепел над океаном.
Гидеон поворачивается ко мне с удивленным видом, в то время как Истон произносит:
– Да ну на фиг!
– Ага, – отвечаю я, не понимая, почему они оба так таращатся на меня.
– Мы тоже развеяли пепел нашей мамы над океаном, Атлантическим, – тихо говорит Гидеон.
– Папа собирался похоронить ее, но близнецам стало страшно, что черви прогрызут гроб. Они насмотрелись каких-то передач на канале «Дискавери» или где-то еще. Поэтому он пошел им навстречу и согласился на кремацию. – На лице Истона появляется искренняя улыбка, которая разительно отличается от его фирменной дерзкой ухмылки, – такая нежная, открытая. – Мы вынесли урну из дома и дождались восхода солнца, потому что она любила утро. Сначала не было даже легкого ветерка, а вода напоминала стекло.
Тут его рассказ подхватывает Гидеон.
– Но как только пепел попал на воду, откуда ни возьмись дунул сильный порыв ветра, и начался такой отлив, что я мог бы пройти милю, а волны не достали бы даже до коленей.
Истон кивает.
– Было такое ощущение, что океан захотел забрать ее.
Какое-то время мы сидим в тишине, думая каждый о своих собственных потерях. Сегодня тоска по маме не разрывает мне сердце, особенно когда я сижу рядом с двумя широкоплечими братьями Ройал.
– Это прекрасное воспоминание, – шепчу я.
Я больше не подозреваю Гидеона в убийстве. Он слишком сильно любил свою мать. Разве он мог убить женщину?
Истон озорно улыбается.