– Ты ведь в одиннадцатом классе, верно? Чем ты занималась до того, как переехала сюда?
Стив совершенно не замечает, как сильно я расстроена. Его голубые глаза сосредоточенно следят за дорогой, а руки умело переключают скорости, и машина легко лавирует в потоке уличного движения.
Вдруг ощутив прилив несвойственной мне мелочности, я с сарказмом отвечаю:
– А разве Каллум не говорил тебе? Я была стриптизершей.
Он чуть не съезжает с дороги.
Черт, может, мне надо было промолчать? Стив так же резко возвращается в нужный ряд, и мне опять приходится изо всех сил цепляться за сиденье.
– Нет, – бормочет Стив, – об этом он забыл упомянуть.
– Да, вот такая у меня была работа. – Я с вызовом смотрю на него, ожидая, когда он примется читать мне лекцию.
Но ничего такого не происходит.
– Не скажу, что был рад это услышать, но порой мы чего только не делаем, чтобы выжить. – Стив умолкает. – Когда Каллум нашел тебя, ты жила одна?
Я киваю.
– А теперь ты живешь в мавзолее Марии. Удивлен, что Брук не сняла тот портрет.
Над камином висит громадный портрет Марии, и когда они с Каллумом объявили о помолвке, Брук сидела прямо под ним и самодовольно улыбалась. Мальчики были просто в бешенстве: и из-за помолвки, и из-за того, каким образом нам о ней сообщили, и даже из-за кольца Брук, которое оказалось похоже на кольцо Марии, изображенное на портрете. Брук все спланировала так, что Марии как будто показали огромных размеров средний палец.
– Она не успела, – бормочу я в ответ.
– Видимо. По-моему, первым делом она переделала бы дом от крыши до подвала. Все, что есть в этом особняке, хранит на себе отпечаток Марии. – Он качает головой. – Мальчишки боготворят ее. Каллум – тоже. Но живой человек не может быть святым. – Он слегка наклоняет голову, бросая на меня мимолетный взгляд. – Нельзя возводить женщину на пьедестал. Без обид, милая.
Это что… негодование я сейчас слышу в голосе Стива? Хотя не уверена.
– Все в порядке, – тихо отвечаю я.
Если Стив намеревался еще больше усложнить наше общение, то он выбрал верное направление.
– А эта машина и правда очень быстрая, – говорю я, надеясь отвлечь его от темы про Марию.
Он улыбается уголком губ.