Но слова Берингера лишь заставляют ее смеяться сильнее.
Сжав челюсти, он берет меня за руку и ведет прочь от дверей.
– Пойдемте, мисс Ройал.
Я не поправляю его, услышав фамилию, но вырываю свой локоть.
– Я серьезно. У меня уроки.
Он отвечает мне приторной улыбкой, какой, наверное, улыбается пожилым дамам, когда просит у них пожертвования в фонд Астор-Парка. Как будто он делает мне одолжение.
– Об этом уже позаботились. Я сообщил вашим учителям, что вы освобождены от занятий. И вам даже не нужно будет делать домашнюю работу.
Ясно, он точно думает, что делает мне одолжение.
– Да что у вас за школа такая дерьмовая, раз вы можете освободить одиннадцатиклассника от занятий и домашней работы?
Тонкие губы Берингера складываются в недовольную гримасу.
– Мисс Ройал, то, что ваш отец вернулся из мертвых, еще не означает, что вы можете распускать язык и говорить со мной в таком тоне.
– Тогда выпишите мне тысячу штрафов, – продолжаю пререкаться я. (Или это просьба?) – Я отработаю их сегодня же.
Он лишь усмехается.
– Не горю желанием. Похоже, вы уже начали отбывать свое наказание.
Серьезно, я ненавижу эту школу! Она самая
Директор останавливается рядом со своим кабинетом и кивает головой в сторону вестибюля.
– Ваш отец ждет вас. – Он качает головой. – Не понимаю, почему вы не рады тому, что проведете с ним время? Странная вы девушка, мисс Ройал.
С этими словами он исчезает в своем кабинете, словно не желает больше тратить время на необычного ребенка, который не хочет увидеться с собственным отцом.
Я прислоняюсь головой к одному из шкафчиков и заставляю себя посмотреть в лицо правде, от которой прячусь с тех пор, как появился Стив.
Я не желаю проводить с ним время, потому что мне страшно.