– Как будто запреты когда-то тебя останавливали.
В висках начинает стучать. Я показываю большим пальцем на Сойера.
– Тебе пора.
Он поднимается и молча идет к двери.
– Ты уходишь? – кричит Себ. – Ты вот так запросто уходишь? Я пришел в сознание меньше суток назад, а ты уже сбегаешь!
Сойер замирает на месте.
– Да, он уходит, и вместо него буду я. Так что заткнись и дай своему брату спокойно уйти, – рявкаю я и обращаюсь к Сойеру: – Иди!
Он бросается к двери, и я не виню его. Сам бы убежал, если б мог.
– Кто-то умер и передал тебе бразды правления? – спрашивает Себ.
– Я сам. – Я плюхаюсь в одно из пустых кресел, закидываю руки за голову и вытягиваю ноги. Я встал около часа назад, но голова болит, и хочется лишь одного – закрыть глаза и вздремнуть.
– Чем это ты так утомился? Слишком много девчонок претендуют на твой член? – с завистью спрашивает брат.
Я решаю сказать ему жалкую правду.
– Девушка только одна, и мы даже петтингом не занимались.
Себ затыкается. Открыв глаза, я вижу, что он смотрит в окно, и напоминаю себе, что он чуть не погиб в страшной аварии, две недели провел в коме, и поэтому может позволить себе немного посходить с ума.
– Доктор правда сказал, что для выписки тебе нужна лишь подпись кого-то из родителей или опекунов?
– Да, но папа не берет трубку, – с кислой миной отвечает Себ.
– Он в дороге. Полет занимает девятнадцать часов, и им нужно будет дозаправляться, – напоминаю я.
– Знаю. – Он сжимает простынь в кулаке. Ему и правда хочется поскорее выбраться отсюда.
Телефон на тумбочке рядом с кроватью начинает тренькать в ту же секунду, как у меня в кармане вибрирует мой. Наверное, папа здесь. Глаза Себа загораются, когда он берет в руки трубку. Но судя по всему, новости не самые хорошие. Он читает сообщение и становится мрачнее тучи. Выругавшись, брат бросает телефон через всю комнату.
– Отличный бросок, – вздыхаю я. Себ – один из лучших забивающих в школьной команде по лакроссу.