Я не Монте-Кристо

— Сынок, — Саломия присела возле ребенка и взяла за обе ладошки, — Никита взрослый занятый человек, тебе не стоит его отвлекать.

— Что ты, мам, он наоборот обрадовался! И пообещал прийти на день рождения.

— День рождения? Откуда он узнал? — не на шутку разволновалась Саломия.

— Я сам сказал. И сам его пригласил. Я так решил, мама, — между насупленных бровей залегла такая до боли знакомая складка, что она не выдержала, обняла сына и поцеловала вихрастую макушку.

— Хорошо, сынок. Пригласил и пригласил, — она совершенно не умела отказывать своему ребенку, удивительно, как он не вырос избалованным до невозможности. — Может, он еще и не придет.

Никита недолго размышлял, что подарить Даниэлю, залез в интернет, погуглил и остановил выбор на игре-головоломке «Гравитационный лабиринт», там следовало на игровом поле расположить башни в виде лабиринта, чтобы запущенный сверху шарик беспрепятственно достиг цели. Елагину стало так интересно, что самому захотелось поиграть, он заказал доставку игры на дом и теперь подъезжал к знакомому трехметровому забору.

— Я к Даниле, — решил быть лаконичным Никита, но его краткость не нашла отклика у охранника, пришлось представиться, и только после звонка хозяйке дома он был пущен на территорию.

Фон-Россель уже стояла на крыльце, поджидая его, и Никита почувствовал глухое раздражение, поднимавшееся изнутри при виде ее насупленных бровей над темными, почти черными глазами. Она куталась в шаль, накинутую поверх свободного балахона, болтающегося на худом теле, и Никита с тоской подумал, что пожалуй, ему придется поднапрячься, чтобы захотеть эту женщину. Может, таблеток каких попить?

— Пока Даниэль не слышит, хотелось бы донести до вас, что я против вашего общения с моим сыном, — сходу начала она, не посчитав нужным даже поздороваться, — и поскольку вы уже умудрились втереться к нему в доверие, я требую, чтобы вы нашли способ объяснить ему, что общаться вы не можете.

— Почему? — искренне удивился Никита и тут же, спохватившись, добавил: — Добрый день, госпожа Фон-Россель!

И картинно поклонился, перехватив в одну руку коробку с игрой.

— Не стройте из себя клоуна, Елагин, — прошипела Фон-Россель, явно намереваясь испепелить его своими черными глазами, — вам ни к чему общаться с моим сыном, неужели не ясно?

— Нет, — все так же искренне недоумевал Елагин, он и правда не понимал, — объяснитесь.

— А чему вы можете научить маленького мальчика кроме того, как менять женщин будто перчатки?

— С чего вы взяли?

— За последний год у вас их было тридцать две, и это только для выхода в свет, без учета ваших проституток, — выпалила она, и Никита чуть не сел прямо на дорожку. Вот это номер, она серьезно считала его баб?

— Вы что, наняли детектива, чтобы за мной следить? — его изумлению не было предела, а черные глаза продолжали искрить и метать молнии.

— Мне его с успехом заменяют журналисты и папарацци. Достаточно отследить публикации о вашей бурной личной жизни.

— Слушай, я не понял, ты что, меня ревнуешь? — Никита поднял брови и получил истинное наслаждение от вида задыхающейся от возмущения Фон-Россель. Он даже поднялся выше на ступеньку, чтобы лучше рассмотреть. — Должен заметить, что журналисты готовы даже уборщицу в моем офисе записать ко мне в любовницы, и коль уж у нас все так откровенно, то услугами проституток  я не пользуюсь, предпочитаю эскорт. А там да, у меня есть парочка постоянных девушек.

Фон-Россель изменилась в лице и зашипела, как змея, но тут распахнулась дверь, и из-за спины матери показался именинник.