Проклятие

За последние недели Серильда привыкла замечать любую мелочь.

Она выпрямила спину.

– Спасибо, Манфред, но нет необходимости провожать меня дальше. Отсюда я смогу добраться сама.

– Мне нетрудно, госпожа.

– Я знаю. Но мне необходимо научиться самой ходить по этому лабиринту, правда? И мне нужно время… собраться с духом.

На его лице промелькнула жалость.

– Как вам угодно, миледи. – Он низко поклонился. – Тогда я оставлю вас одну.

– Спасибо, Манфред.

Он удалился, все с той же несгибаемо-прямой спиной и той же размеренной поступью, как ходил всегда. Серильда невольно подумала, что Манфред – один из немногих настоящих джентльменов в этом замке, полном бездушных легкомысленных демонов.

Как только он свернул за угол, Серильда немного расслабилась. Она потянулась к подсвечнику и через верх сняла завязанную узлом золотую нитку. Намотав ниточку на палец, она осмотрелась.

Тишина и тьма.

– Выходи, Злат, – позвала Серильда, улыбаясь. – Я знаю, что ты здесь.

Глава 2

– Опять вызвали в королевские покои?

Голос раздался у Серильды за спиной, так близко, что она словно ощутила прикосновение щекочущего тепла к затылку. Она не испугалась. Она уже успела привыкнуть к внезапным появлениям Злата. Его дух, как и ее собственный, был проклят и привязан к этому замку, но Злат мог свободно перемещаться в его стенах, исчезая и вновь появляясь по своему желанию в любом месте. Этим чудесным трюком он пользовался часто – чтобы проказничать, подкрадываться к людям, подслушивать и шпионить. Особенно он любил выпрыгивать и пугать детей, а иногда даже проходил сквозь них – он ведь мог проходить сквозь призраков. Дети притворялись, будто сердятся, но втихомолку смущенно хихикали.

Он пытался научить этому искусству и Серильду, но все оказалось труднее, чем можно было подумать, глядя на нее. Пока у нее получилось только один раз, но и тогда, желая перенестись в спальню королевы, она вместо этого оказалась в кладовой, да еще и с ужасной головной болью.

Несмотря на то, что Злат находился совсем близко и она ощущала на коже его едва уловимое дыхание, в голосе его звучала нотка раздражения. С тех пор, как король впервые объявил о помолвке с Серильдой, Злат пытался скрыть от нее свою ревность, но чем ближе была свадьба, тем более очевидной она становилась.

Врать ему было мучительно. Это была самая трудная ложь, которую ей когда-либо приходилось произносить.

Злат знал, что Эрлкинг пожелал смертную жену, чтобы она подарила ему ребенка. Злат предположил – и Серильда не разубеждала его, – что она так часто наносит визиты Ольховому Королю именно с этой целью, хотя от одной только подобной мысли ей хотелось содрать с себя кожу.

Чего Злат не знал, а Серильда не смогла бы ему сказать, так это того, что она уже ждет ребенка. Ждет с той самой ночи, когда Злат прижался к ее губам своими, покрывая поцелуями ее подбородок, горло, выпуклости ее груди. Они были близки лишь однажды, и до сих пор Серильда дрожала, когда позволяла себе вспоминать их близость, его прикосновения и то, как он шептал ее имя – будто стихи. В ту ночь в пылу страсти был зачат их ребенок.