Они даже молились. Скотти читал молитву. Для меня это стало таким потрясением – сидеть за столом и слушать, как мой парень благодарит бога за пищу, свою семью и меня. Это было настолько нереально, что я не могла закрыть глаз. Я хотела впитать все это, увидеть, как выглядят люди, когда возносят молитву. Мне так хотелось смотреть на эту семью, потому что я не могла поверить тому, что, если выйду замуж за Скотти, эта семья станет моей. Это будут мои родители, я буду помогать готовить еду, научусь благодарить бога за пищу и за Скотти. Я так хотела этого. Всем существом.
Нормальность.
Нечто, с чем я совершенно не знакома.
Я видела, что Грейс приоткрыла глаза в конце молитвы и заметила, что я глазею по сторонам. Я тут же зажмурилась, но в этот момент Скотти сказал «Аминь», и все взяли вилки, но Грейс уже успела составить обо мне мнение, а я была слишком юной и перепуганной, чтобы понять, как можно изменить его.
За ужином было видно, что им трудно смотреть на меня. Не следовало мне надевать ту майку с глубоким вырезом, что я выбрала. Скотти она нравилась. Всю ту трапезу я старалась наклониться пониже над тарелкой, потому что стыдилась себя и всего того, чем не была.
Потом мы со Скотти сидели на террасе за домом. Родители пошли спать, и, едва в окне их спальни погас свет, я облегченно вздохнула. Я все время чувствовала, что меня оценивают.
– Подержи, – сказал Скотти, передавая мне сигарету. – Пойду пописаю. – Он иногда курил. Я не возражала, хотя сама не курила. На улице было темно, и он ушел за угол дома. Я стояла на террасе, облокотившись на перила, и тут его мама вышла из задней двери.
Я выпрямилась и попыталась спрятать сигарету за спину, но она уже все увидела. Она ушла, а потом вернулась через минуту с красной пластиковой кружкой.
– Стряхивай пепел сюда, – сказала она, протягивая ее мне. – У нас нет пепельниц. Никто из нас не курит.
Я была в ужасе и только смогла пробормотать «спасибо» и взять кружку. Она закрыла дверь, и тут же Скотти вернулся за своей сигаретой.
– Твоя мама меня ненавидит, – сказала я, возвращая ему сигарету и кружку.
– Да ничего подобного, – он поцеловал меня в лоб. – Вы с ней еще будете лучшими подругами. – Он затянулся в последний раз, и мы с ним пошли в дом.
Он нес меня вверх на спине, но, когда я увидела все его фотографии, висевшие вдоль лестницы, я заставила его останавливаться перед каждой, чтобы я могла их рассмотреть. Они были такими счастливыми. Его мама на фотографиях смотрела на него точно так же, как и сейчас на него взрослого.
– Ты был такой очаровательный, – сказала я. – Им надо было бы завести троих таких, как ты.
– Они пытались, – ответил он. – Но, судя по всему, и я-то появился на свет чудом. Иначе они бы завели семь или восемь.
И мне стало грустно за Грейс.
Мы вошли в его комнату, и Скотти ссадил меня на кровать. И сказал:
– Ты никогда не рассказывала о своей семье.
– У меня нет семьи.
– А родители?