— Уверен, у нас гораздо больше общего, чем ты думаешь, Бейя.
— Думаешь, ты так же одинок в этом мире, как я?
Он поджимает губы и кивает в ответ, и ничего честнее я в жизни своей не видела. Никогда бы не подумала, что у человека с достатком может быть такая же дерьмовая жизнь, как у меня, но по его взгляду я вижу, что это так. Внезапно все в нем кажется мне знакомым.
Он прав. Мы похожи, но лишь в самых печальных проявлениях.
Когда я заговариваю, мой голос звучит не громче шепота.
— Когда я впервые увидела тебя на пароме, то сразу поняла, что тебе досталось от жизни.
Он склоняет голову вправо, и в его глазах что-то мелькает.
— Думаешь, я сломлен?
— Да.
Он пододвигается еще ближе, хотя между нами и так почти не осталось пространства. Он сделал это намеренно, и теперь наши тела ощутимо соприкасаются.
— Ты права, — тихо говорит он, обхватывая рукой мою левую коленку. — От меня ничего не осталось, лишь чертова горстка обломков. — Он прижимает меня к себе и закидывает мои ноги себе на бедра. Но больше не делает ничего. Не пытается меня поцеловать. Просто соединяет наши тела, будто этого достаточно, а руками мы продолжаем поддерживать себя наплаву.
Я быстро поддаюсь ему. Не знаю, в каком смысле. Возможно, во всех. Потому что сейчас мне необходимо, чтобы он сделал что-то еще. Что угодно. Вкусил меня. Прикоснулся ко мне. Утащил под воду.
Мы смотрим друг на друга с минуту, и кажется, будто я смотрю в разбитое зеркало. Он неторопливо подается вперед, но не тянется к моим губам. Прижимается губами к моему плечу, так нежно, едва ощутимо.
Я закрываю глаза и вдыхаю.
Никогда не испытывала ничего столь чувственного. Совершенного.
Он опускает одну руку под воду и кладет ее мне на талию. Когда я открываю глаза, его лицо оказывается в паре сантиметров от моего.
Долю секунды мы смотрим на губы друг друга, и вдруг всю мою ногу обжигает словно пламенем.
— Черт!
Меня что-то ужалило.