Да что. С ним. Не так.
Ладно бы, он просто бы хотел переспать с ней. Но не брать за руку? Чувствовать нежность? Что?
Как бы вырвать это из сердца? Или придется вырвать сердце?
Мачеха лично приготовила ужин — это был один из ее подарков отцу. Ей даже повар не помогал, она все сделала сама. И блюда были какие-то простые: салаты, запеченная курица, голубцы, какие-то рулетики, канапе. Венцом ее творения был торт, кажется, «Наполеон», и выглядел он отвратно, не как в пекарне, откуда мать заказывала сладкое на праздники. Игнат осматривал тарелки с усмешкой — не привык к такой еде. Зато отец обрадовался.
— Слушай, у тебя оливье, как у моей матери, — объявил он, пробуя салат.
Игнат от еды отказался. Откинулся на спинку стула, сказав, что ему ничего не нравится.
— Ну ты и токсик, — спокойно заметила Ярослава, сидящая рядом с ним.
— Тебя забыл спросить, — огрызнулся парень.
— Игнат, — нахмурился отец, услышав его слова. — Вежливее.
— Да ладно тебе, Костя, — успокаивающе коснулась мачеха его плеча. — Я ведь и правда не особо хорошо готовлю.
За столом они просидели больше часа. Игнат все-таки попробовал кое-что — а все потому, что был голоден. Когда он был голоден, то терял способность критически оценивать ситуацию. По крайней мере, он так себя успокаивал. На удивление ему понравилась еда, которую готовила мачеха, но говорить это он, естественно, не стал. Обойдется. Зато поймал веселый взгляд отца, который явно все прекрасно понимал.
— Яра, будь добра, положи Игнату оливье, — попросил отец, заметив пустую тарелку сына.
— Да, конечно, — с кроткой улыбочкой ответила та.
Ярослава взяла блюдо, встала и, едва касаясь бедром плеча Игната, отчего тот занервничал, наложила ему в тарелку салат. Причем так много, что казалось — еще пару ложек, и оливье начнет вываливаться из тарелки.
Игнат недобро взглянул на девушку, но та не растерялась.
— Чтобы ты хорошо кушал, рос большим, сильным и умным. Правда с последним у тебя точно проблемы, — шепотом добавила Ярослава, чтобы их родители не слышали. — Хотя бы большим будешь.
— Не провоцируй меня, — предупредил ее Игнат.
— Иначе что? Кинешь в меня голубцом? — спросила она насмешливо. — Или съешь все, что у меня в тарелке?
«Зажму тебя к стене, и хрен вырвешься», — мрачно подумал он.
Нагло улыбнувшись, Ярослава плюхнула еще одну ложку оливье на горку, которая высилась в его тарелке. Забавная она все же. Другие девчонки перед ним либо стелются, либо показывают свою сексуальность в надежде, что он не устоит, а эта бесстрашно его доводит. Играет с ним, как со своим щенком. Думает, что он ничего не сделает? Или уверена в собственной силе? Наивная. Не понимает, что он