Все также воюя с шарфом, я внимательно на него взглянула.
— В смысле?
— Лучше считай меня братом, чем другом, — отозвался Серж и зачем-то шагнул ближе. Он коснулся моего шарфа, с которым я не могла сладить, и стал аккуратно поправлять его. Действительно будто брат… Понимаю Стешу, которой Серж так сильно нравится.
— Хорошо, — улыбнулась я.
На миг меня кольнуло тревожное чувство, будто то, что делает Серж, неправильно, но я отогнала его прочь.
Мы поговорили еще немного и попрощались. Я отправилась в дом, а Серж уехал. От ворот до входной двери нужно было пройти несколько десятков метров, и пока я шагала по дорожке, вдоль которой горели садовые фонари, мне казалось, что на меня смотрят. И когда я почти дошла до особняка, мне вдруг резко захотелось поднять голову. В окне библиотеки, на втором этаже, стоял Игнат. И смотрел на меня.
Глава 66. Ревность опаляет сердце
Игнат вышел с работы, когда получил сообщение от Алексы, которое взбесило его.
Работа… Раньше он и подумать не мог, что ему придется заниматься подобным — сидеть в головном офисе отца и делать ерунду, от выполнения которой не сможет отказаться. Бесконечный поток документов раздражал так, что хотелось вскочить, опрокинуть рабочий стол и просто свалить к Сержу. Но вместо этого он сидел, пялясь то в монитор, то в бумаги. Отчеты, анализы, планы — этого всего было слишком много и слишком сложно. Игнат чувствовал себя идиотом, потому что порой ничего не понимал, но не мог позволить себе обратиться к кому-нибудь за помощью и злился еще сильнее.
Несколько раз он присутствовал на планерках и один — на крупном совещании акционеров, где ему понравилось еще меньше кабинета. И даже не из-за обсуждения вопросов, в которых он был полным нулем, а из-за того, что все шишки компании отца то и дело посматривали на него, оценивая, на что способен наследник. И у Игната было ощущение, что они ни во что не ставят его. Смотрят с благосклонными улыбочками, вежливо ему кивают, а глаза холодные, рыбьи. Готовые растерзать. После этого совещания отец впервые заговорил с ним. Велел после собрания прийти к нему в кабинет, на последний этаж офиса, расположенного в бизнес-центре, и, стоя у окна во всю стену, спросил:
— Ты ведь понял?
— Что именно? — удивился Игнат.
— Что при любой удобной возможности они тебя сожрут. Акционеры. Это ближний круг твоих будущих врагов. Их нужно держать на особом контроле, на крепком поводке, чередуя кнут и пряник. Сегодня они тебе улыбаются, а завтра втыкают нож в спину.
Отец говорил обыденным тоном, но Игнату стало не по себе. Ему не нравились все эти взрослые игры, он хотел прежней легкой жизни, как в Англии, когда творил, что хотел, и развлекался, как хотел, почувствовав безграничной свободы и власть больших денег. Или хотя бы как в универе в прошлом году, когда Игнат чувствовал себя выше остальных на голову, жил на расслабоне и знал, что может поставить на место любого, кто посмеет сделать что-то не так. Теперь все как будто бы изменилось, и на универ стало плевать, он будто бы вырос из этого.
— Первый дальний круг врагов — конкуренты, — продолжал отец. — С ними ты должен быть по-настоящему жестким. Либо они тебя, либо ты их, никаких исключений, никаких уступок, никакой жалости. Второй дальний круг — чиновники, взяточники и коррупционеры, которые постараются содрать с тебя как можно больше, а потом утопить в своем же дерьме. С ними нужно быть ласковыми, но осторожными. Никогда не доверять. Третий дальний круг — бандиты, часть из которых — блатные со своим сводом правил, для них ты всегда будешь лохом, которого нужно нагнуть. А часть надела дорогие костюмы с бабочками, завладела активами и продолжает колотить бабло, уйдя в «цифру». С первыми нужно быть почтительными, вторых сторониться. Они тоже будут рады порвать тебе пасть и выгрызть внутренности. Зверье.
— А кто союзники? — неожиданно спросил Игнат.
Отец помедлил, прежде чем ответить, потом повернулся и, взглянув сыну в глаза, сказал:
— Семья. Других союзников у нас нет.
Игнат нахмурился — ему стало неуютно, слово «семья» поцарапало его. У отца другая семья, Лена, ее дочь и их с мачехой будущий ребенок. А он будто чужой.
— Только семья, — повторил отец. — Только те, кого ты считаешь своей семьей. Только они будут рядом. Я понимаю, что ты зол, сын, — вдруг сказал он, не сводя с Игната усталых глаз. — Тебе кажется, будто бы я разрушил твою жизнь, обидел мать, хотя, поверь, у меня были причины.