Я достала мобильник, и мы сели на кровать. Как я и думала, Макс задумчиво повертел мой неработающий телефон в руках и, хмурясь, сказал, что нужна полноценная диагностика. И что он заберет телефон с собой и сделает эту диагностику завтра на своей подработке. А дальше Макс несмело потянулся ко мне, обнял одной рукой за талию, а вторую запустил мне в волосы. И поцеловал — очень осторожно, почти невесомо, будто пробуя меня на вкус.
Я хотела этого. Правда, хотела. И подалась к Максу, чтобы ответить на поцелуй и понять, понравился ли мне это. Почувствовав, как его язык изучающе касается моего, я вдруг устало подумала — мне не нравится. Не то. Не так. В животе нет бабочек, от которых ускоряется ритм сердца. А в сердце нет огня. Но все же я стала отвечать на его поцелуй дальше, неумело углубляя его и касаясь пальцами спины Макса.
Он был чужим. Хорошим, но чужим. Я будто целовалась со статуей и не чувствовала ничего, кроме внутреннего разочарования. Нет, я была разочарована не Максом, я была разочарована собой.
Когда я хотела остановить этот странный и не вызывающий страсти или нежности поцелуй, дверь в спальню вдруг распахнулась. И раздался знакомый до боли голос:
— Оторвись на мгновение.
Это был Игнат.
Макс тотчас отпустил меня, а я повернулась и увидела стоящего в дверном проеме Елецкого, который буквально пылал ненавистью.
Что? А он что тут делает?! Я его сюда не приглашала!
— Откуда ты здесь взялся? — резко спросила я, вытирая губы, словно они были чем-то испачканы. В глазах Игната скользнуло презрение.
— Зашел через дверь, представь себе.
— Я тебя не звала! Какого черта ты вламываешься в мою комнату?! — выкрикнула я.
— Думаешь, я специально ехал сюда, чтобы посмотреть, как ты сосешься с каким-то недоноском? — хмыкнул Игнат и метнул полный злости взгляд на Максима.
— Эй, чел, полегче, — нахмурился Макс, но был небрежно послан.
— Мне позвонил отец и велел заехать в вашу квартирку. Твоя мамаша с вечера не может до тебя дозвониться и волнуется, — почти выплюнул Игнат. — Пришлось выполнять его волю. Смотрю, тебе не до звонков. Ты развлекаешься.
Боже, с каким презрением он произнес последнее слово! Будто я не целовалась с парнем, а занималась непонятно чем!
— Тебя забыла спросить, что мне делать, — нервно огрызнулась я.
— Слушай, не знаю, кто ты, но давай полегче, а? — Макс шагнул к Игнату, загораживая меня от него.
— С тобой вообще никто не разговаривает. Отошел к стене и не отсвечивай, — грубо велел ему Игнат.
— Будь вежливее, — упрямо сжал губы Макс. — Ты помешал нам. Извинись перед Ярославой.
— Что-что мне сделать?