Его сальные глаза слишком часто останавливались на её груди. Да и намеки уже не были намеками.
Поэтому крепилась, как могла.
Ждала адвоката. А тот что? Развел руками.
– Ваша вина, Екатерина, полностью доказана.
– Да там и доказывать ничего не надо… Я во всем призналась.
– Непреднамеренное убийство.
– Дождь был… И он вылетел…
– Екатерина Викторовна, я всё понимаю, – устало говорил её адвокат, а ей хотелось кричать.
Выть.
Биться о стену.
А что толку…
Ей грозил срок за непреднамеренное убийство.
Всё.
Ей хотелось бы понять адвоката, что заходил к ней с безразличным выражением на лице и уставшими глазами. Он защитник от государства, работает за копейки. И таких как она у него несколько десятков. Лица пустые, незапоминающиеся, с одними и теми же историями и словами: «Невиновен… невиновна…» Для него – это работа. Для тех, кто сидит напротив стола – жизнь. Потерянные годы.
Катя держалась, как могла.
Она-то как раз понимала и полностью осознавала свою вину, только легче от этого не было.
Хуже, намного хуже…
Она убила человека. Раз.
Сядет – два.
Ей ещё повезло, в камере она сидела одна. Маленький плюс в бесконечной череде минусов.