И губы…
Губы!
Мягкие и податливые.
Отвечающие.
Пахнущие лесными ягодами. Дурманящие.
Если тело и руки Седой ещё как-то мог контролировать, чтобы не сжать, не заграбастать, то губы и язык – нет. Никакого трепета. Никакой осторожности. Лишь несколько секунд на привыкание, чтобы завладеть и присвоить.
Это кайф. Чистейший наркотик, что мгновенно впрыскивается в кровь и несется к самому сердцу. Взрывает адреналин, выпускает демонов, раскрывает мужскую сущность и толкает вперед.
Губы Снегурки – самое изысканное лакомство. Он посасывал их, трогал, лизал. Властно раздвигал, чтобы проникнуть внутрь, встретиться с её языком. Потрогать и его.
Его тело, казалось, сейчас взорвется. Воздержание сказывалось. И если бы только оно! Постоянная жажда заполучить Дашу перерастало в навязчивую идею.
Взять её.
Ворваться в узкое лоно.
Заклеймить собой.
Гриша не заметил, как повалил Дашу на спину, а сам навис сверху. Целовать. Снова и снова.
Оторвавшись от её губ, он спустился ниже. Прикоснулся к шее, нашел пульсирующую венку.
Свободной рукой накрыл холмик груди.
Его вели инстинкты, настолько древние, что с легкостью брали верх над разумом. Они привыкли доминировать, вести.
Грудь Даши легла идеально в его ладонь. Упругая, манящая. Даже сквозь свитер ощущался возбужденный сосок.
И это окончательно сорвало планку у Зимина. Приглушенно застонав, он устремился книзу, чтобы найти губами зовущие навершия. Свитер оказался реальной помехой. Мужчина, плотно сжав губы, стремясь, как можно быстрее добраться до желанной плоти, потерял связь с реальностью. Взялся за края кофты и потянул кверху.
– Гриша! – легкий вскрик не смог остановить его.
Похеру на всё…