Шешель и шельма

Немного думалось о Шешеле и иронии судьбы, столкнувшей их теперь, в таких условиях. И было одновременно страшно любопытно и просто страшно — чем для нее обернется более близкое знакомство? Повезет ускользнуть или нет? Сумеет она не проколоться или попадется? Проклятый азарт, совсем неуместный в этих обстоятельствах и с этим человеком! И Чарген плюнула бы на все, потихоньку сняла браслет — с ее магическими талантами это не составляло труда, а сохранится он или придет в негодность, плевать, — и удрала, как и предчувствовал следователь, если бы не одно «но», занимавшее основную часть ее мыслей.

Предположение подтвердилось: влезла Чара в очень мерзкую историю, связанную именно с этим артефактом. Спрашивать о его действии даже не стала, и так понятно: Шешель называл браслет щитом, а срикошетившие пули были куда красноречивее слов. Сколько может стоить такая игрушка? Сам-то браслет как ювелирное изделие — уже целое состояние. А с учетом его уникальных магических свойств… Как жаль, что Чара не сможет получить этих денег. Тут бы шкуру спасти, не до выгоды!

Магия оставляет меньше следов, она как хороший яд — исчезает вскоре после смерти, и определить воздействие можно только по косвенным признакам. Дольше ее следы сохраняются на вещах, но здесь все упирается в умение и желание зачистить следы. Зато от магии можно защититься, от любой. От какой-то сложнее, от какой-то проще, но так или иначе блокируется любое воздействие.

Куда сложнее — с огнестрельным оружием. Можно сделать пуленепробиваемое стекло или какую-то другую преграду, но оградить от пули человека, находящегося среди других людей, до сих пор считалось невозможным. Но исследовательская мысль не стоит на месте, и вот кто-то придумал способ. Почему вот так? Почему столь перспективная вещь существует в одном экземпляре, и даже, кажется, нет других записей, кроме этой папки? Чара и предположить не могла.

Но ничего удивительного, что за такую ценную игрушку готовы бороться любыми средствами и что следователь помчался за ней на другой континент. Странно только, что Ралевича не задержали сразу, если были подозрения. Подозревали не одного его? Не успели перехватить? Да и как выглядел этот артефакт, следователь явно не знал, пока не увидел браслет. Знают ли другие? Чарген очень надеялась, что нет.

Она тихо повернулась на спину, стараясь не разбудить своей возней соседа, подтянула рукав. Бриллианты сдержанно, едва заметно мерцали — то ли ловили отблески света, падающего из окна с раздвинутыми шторами, то ли так проявляла себя магия.

И проблема в том, что, даже если Чара снимет браслет, вряд ли это спасет ее от постороннего внимания. Это дома можно было легко раствориться в толпе и поминай как звали, а в этом чужом месте, где она не знает совсем ничего, начиная с языка… Без Шешеля рискует головой, а с ним — только свободой. Даже если сменить внешность, это не поможет, здесь слишком опасно для одинокой женщины, это не родная Беряна.

И то, рискует с ним — это слишком громко сказано. Ну что следователь сможет предъявить, даже если заподозрит? Городские легенды о ловкой мошеннице, которая окручивает богатых мужчин на протяжении десятков лет? Он даже может предположить, что дело это «наследственное» — раньше занималась ее мать, теперь вот она. Деньги, на которые жили мать и братья с сестрами? Поди найди обезличенный счет, а потом докажи, что это не добровольная помощь отцов. А улик у него нет, были бы — давно бы поймал! Вот и выходит: единственное, что он может ей предъявить, — это обман Ралевича и подлог документов. Которые еще для начала надо вернуть.

Воспоминания о документах тоже не добавляли хорошего настроения. В паспорте есть ее фотография, значит, она есть у тех, кто его видел. И это лицо есть. Так что, пока имеется такая возможность, его непременно надо замаскировать. Конечно, идеально было бы сменить личину, но демонстрировать следователю такие возможности не хотелось — это же буквально прямое признание в подлоге, а так он еще, может, и не догадается. Кроме того, существует множество способов изменить внешность и без магии, которыми Чара тоже владела. Ими не обмануть человека, с которым постоянно живешь, а вот избежать случайных взглядов не так уж трудно.

Да она невольно уже замаскировалась, потому что строгая молодая женщина с пучком мало походила на воздушное создание, приехавшее с Ралевичем, которое и на фотографии в паспорте было таким же нежным и юным, в облаке белокурых локонов. Конечно, опытный глаз так просто не обманешь, но все же лучше, чем ничего. Но надо спросить хозяина, вдруг среди его запасов найдется, например, парик?

Тревожные мысли окончательно спугнули сон, да и выпитый чай не желал надолго задерживаться, поэтому Чарген решила пройтись до уборной. Обуваться, наступив на горло паранойе, не стала, чтобы не громыхать ночью по коридору и не спотыкаться в темноте, сбегала босиком. Потом, не спеша ложиться, остановилась у окна, разглядывая темный спящий двор. Деревья, кусты, скамейки, качели…

Она уже собралась отойти от окна, когда заметила быстрое движение — тень человека метнулась от куста к кусту. Увиденное насторожило: кому бы могло понадобиться скрываться ночью в пустом дворе? Чарген присмотрелась внимательнее.

Вон отблеск фонаря скользнул по начищенной пуговице человека, стоящего за деревом. Вон над краем еще одного куста проступает подозрительно неподвижный и геометрически строгий силуэт головного убора. А вон машина стоит очень неудобно, посреди дороги, и раньше ее точно не было…

— Стеван! — Чарген поспешила к следователю, тронула его за плечо. Пусть лучше посмеется и назовет ее трусихой, но… Дремавшая доселе интуиция, что ли, проснулась и запаниковала?

— Ну что тебе? — проворчал он сипло, не открывая глаз.

— Посмотри, там что-то странное на улице происходит, какие-то люди бегают…

Если первую часть фразы следователь слушал неподвижно, явно мечтая избавиться от мешающего спать явления, то после второй едва ли не подпрыгнул. Мгновение — он уже возле окна, чуть сбоку, пристально вглядывается в темноту.

Через пару секунд Шешель грязно выругался и отступил в глубину комнаты.

— Интересно, как именно нас нашли? — мрачно спросил он. — Неужели правда в артефакте есть какая-то ниточка? Тогда становится все веселее…

Набросив пиджак, Шешель сунул сообщнице в руки обе пары обуви — свою и ее. Сгреб груду забракованной и закинул в пустой шкаф, потом потащил Чару в кухню. Не включая свет, ощупью нашел остаток бинта и ваты и принялся торопливо, также ощупью, заматывать женское запястье с браслетом. Закончив, зачем-то сунул под кран.