— Поживет пока с нами, — сказала я Римме Марковне.
Та кивнула и украдкой вытерла глаза.
Заклятая подруга, с которой они постоянно воевали то за литературу, то просто так, теперь в больнице в тяжелом состоянии и Римма Марковна затосковала.
Утром, когда я сидела в своём, теперь уже своём кабинете, причём совершенно одна (наконец-то!), в дверь поскреблась Людмила.
— Заходи! — крикнула я (уже научилась различать шаги и манеру стучаться у коллег).
Она вошла с таинственным видом и протянула мне газету:
— Видели?
— Нет. А что там? — сделав отстранённо-удивлённый вид, я сцапала передовицу и развернула на третьей странице. Где красовалась большая разгромная статья, мол, в депо «Монорельс» Красный уголок в ужасном состоянии, что злостно попирает всю идеологию коммунистической партии… бла-бла-бла, в таком вот примерно духе.
Роберт расстарался вовсю, я аж восхитилась. Вчера я дала ему свои наброски, но совсем не ожидала, что он переделает всё это в такую вот разгромную жёсткую статью.
Мда уж, теперь кому-то придётся очень несладко. Теперь полетят головы.
Буквально через полчаса всё депо «Монорельс» гудело, как растревоженный улей.
Я сидела в своём кабинете и лишь тихо, про себя, посмеивалась. Примерно месяц назад, желая досадить мне, Альбертик науськал Герих: и товарища Иванова с его политработой и Марлена Ивановича, с подготовкой кадров — оба эти направления приказом отобрали у меня и закрепили за Герих. Она тогда ох и торжествовала. Бросала на меня взгляды победителя. Я тогда обиду проглотила. Но в свой розовенький блокнотик записала. Да, был у меня такой блокнотик, цвета взбесившейся барби. Очень дефицитный цвет, как на эти времена. Мне его кто-то подарил, я сперва чуть не рассмеялась, а потом решила, что вот оно, именно то, что надо. Я назвала его «Розовый Блокнотик Мести», и записывала своих обидчиков, тех, с кем еще предстоит разобраться. И разобраться максимально больно.
Я тогда лишь проглотила обиду и промолчала. А сейчас представился прекрасный шанс отдать всем сразу.
— Людмила, — я нажала на кнопку коммутатора, — а зайди сейчас ко мне, срочно.
Когда взбудораженная Людмила появилась, блестя глазами, я задала единственный вопрос:
— Ну что там?
— Альберт Давидович так кричал, так кричал! — начала рассказывать Людмила, снизив голос до свистящего шепота, — вызвал Иванова, опять на него кричал. А ещё ему звонят всё утро. Он ругается сильно. Матом. И на Герих кричал. Она вышла с кабинета и плакала. Лактюшкина её валерьянкой у себя отпаивала, наверно полчаса где-то.
— А сейчас что? — стараясь не подавать виду, спросила я.
— Сейчас совещание будет, — сообщила Людмила.
Хм, а меня не позвали.
ebooksa