Светка медленно кивнула.
— Надо будет сходить с тобой к нему на кладбище. Проведать, — вздохнула я. — Твой папа был очень уважаемым человеком в городе. Но у него было больное сердце.
— А почему мама уехала? — спросила Светка, вся в раздумьях.
— Ну она же актриса. Ты разве забыла? Ей нужно на гастроли, на выступления. Туда не берут маленьких детей. Там же нету школы.
— А когда я увижу маму?
— Вот пойдёшь в школу, будешь учиться на одни «пятёрки», выучишь иностранный язык, чтобы свободно разговаривать, научишься играть на фортепиано — и сразу встретишься с ней.
— Хорошо, — серьёзно сказала Светка, — я буду учиться лучше всех! И увижу мою маму.
— Вот и молодец, — похвалила я её, — а теперь вытри слёзы и пошли уже домой. Тебе ещё Лёлю выгуливать, а нам с Риммой Марковной пора в больницу — Нору Георгиевну проведать.
И мы пошли домой.
Урсинович страдал. Он слонялся туда-сюда по конторе депо «Монорельс» и искал сочувствия. Найдя любые свободные уши, он жаловался и вещал, как его несправедливо и мерзко оболгали и подставили, и что он совсем не это имел в виду. И вообще — во всём виновата я — Лидия Степановна Горшкова, мещанка, карьеристка и просто плохой человек.
Народ слушал. Кто-то действительно сочувствовал, кто-то посмеивался, кто-то — даже злорадно.
По депо «Монрельс» поползли слухи. Альбертик вызвал меня и сказал:
— Лидия Степановна! Прошу прекратить всё это!
— Альберт Давидович, — удивилась я, — слухи распускает Урсинович, — как прикажете его заставить молчать? Это же ваш протеже! Вот сами и воздействуйте на него. Сейчас он на меня бочку катит, завтра — на вас начнёт. И хорошо, если у нас в конторе, а если — за пределами нашего депо? Если наверх пойдёт?
Альбертик задумался, а я мысленно усмехнулась — вот и отдаю долги потихоньку.
Но это только начало. Работы по возвращению долгов предстояло ещё много.
А тут и Щука учудила.
Приносит мне свою часть отчёта. Смотрю. Обалдеваю.
— Капитолина Сидоровна, а почему у вас между плановым и фактическим сроком исполнения такой большой разброс получается?
— Ничего не большой! Я что, подделывать должна? — возмутилась она.