Летнее Солнцестояние

Он медленно отходил назад, то и дело уворачиваясь от хлестких ударов молодого лугового крота и думая о том, когда и как нанести ответный удар, который позволил бы ему разом покончить с противником.

Кеан все наседал, хотя прежняя его горячность сменилась известной настороженностью, — он оценил по достоинству умение Руна уходить от ударов и перекрывать туннель так, что противник не мог прошмыгнуть мимо него, не напоровшись на его острые когти. Кеана поразило и то, как Рун владел собой, — он сражался совершенно молча — без обычного для дерущихся кротов рыка и крика.

В какой-то момент — Кеан сделал это едва ли не сознательно — он позволил себе небольшую небрежность и тут же едва не поплатился за свое легкомыслие — Рун сделал резкий выпад вперед, оцарапав острым когтем щеку Кеана. Быстрота его реакции показала Кеану, что отступление Руна носит чисто тактический характер.

Кроты замерли — каждый из них внезапно понял, что имеет дело с противником, способным преподнести другому немало неприятных сюрпризов.

Первым пришел в себя Рун. Он неожиданно развернулся и понесся к выходу из туннеля. Подобный маневр он совершал уже не раз и не два, хитростью побеждая более сильных противников. Кеан грозно заревел и бросился за ним. Ребекка вновь взмолилась:

— Будь осторожен, это — Рун.

Более страшного имени для нее не существовало.

Ее предупреждение было не лишним. Рун знал, что любой крот, прежде чем выйти на поверхность, на миг приостанавливается, испытывая инстинктивное нежелание покидать безопасную темноту туннелей. В этот момент другой крот (в данном случае Рун) может неожиданно атаковать растерявшуюся жертву и при удачном стечении обстоятельств нанести ей смертельный удар.

План Руна наверняка сработал бы, не устраивай его противник шутливых боев со Стоункропом, о воинской доблести и непобедимости которого на пастбищах слагались легенды. Трюк, который хотел применить Рун, был далеко не нов. Стоункроп изобрел своеобразный ответ на него, заключавшийся в том, что преследователь использовал для передвижения только задние лапы, удерживая передние конечности занесенными для удара, что сделал в этой ситуации и Кеан.

Этот раунд их борьбы не закончился ничем. Кеан все-таки пропустил удар Руна, пришедшийся ему в плечо, но тут же ответил на него ударом в морду противника. Здесь, на поверхности, они уже не были скованы в движениях норой или туннелями и, вцепившись друг в друга, кубарем покатились по земле, пытаясь вырвать когтями задних лап внутренности противника или прикончить его ударами передних конечностей.

Небо быстро затягивалось тучами. Было уже позднее утро, но казалось, что на землю вновь спустились сумерки. В лесу стало совсем темно. Упали первые капли дождя — одна, другая, третья, — и тут же хлынул настоящий ливень.

...Далеко на востоке, на верхних склонах холма, появился Брекен. Он оставил Ру в ее новой системе и направился к Камню, нависавшему над Данктонским Лесом подобно грозовой туче...

Дождь припустил по-настоящему. Рун почувствовал, что Кеан превосходит его в физической силе и не уступает ему в хитрости. Будь удача на его стороне, он мог бы одолеть своего соперника, но что такое удача и как можно на нее полагаться? Зачем рисковать, если ты можешь одолеть соперника безо всякого риска? В Данктоне жил крот, который был много сильнее их обоих и без малейших колебаний убил бы супруга Ребекки, тем более что тот пришел в лес с луга.

Ливень стал еще сильнее. Потоки воды смешивались с кровью, текшей из их ран, слепили и оглушали противников. У Руна в голове родился новый коварный план...

Тем временем Кеан предпринял очередную атаку. Теперь, когда они оказались на поверхности, он действовал куда смелее и увереннее. Уже в следующее мгновение он серьезно ранил соперника в бедро. Рун тут же решил, что с него хватит. Он начнет отступать в лес, но так, чтобы еще больше раззадорить Кеана, и постепенно доведет его до вестсайдских земель, где лугового крота будет ждать верная смерть... Еще лучше было бы заманить противника к логовищу Мандрейка, который с удовольствием расправился бы с этим дерзким чужаком...

Рун побежал в глубь леса, время от времени оглядываясь назад и злобно шипя. Кеан забыл обо всем на свете, в том числе и о Ребекке, ожидавшей его в норе на опушке; им овладела безумная жажда крови, он мечтал только об одном — растерзать своими когтями этого темного и злобного данктонского крота.

Когда они скрылись за деревьями, Ребекка осторожно вылезла из норы и прислушалась к шуму, удалявшемуся в направлении лесной чащи. Ей хотелось последовать за ними и помочь Кеану одолеть Руна. Но в брачных поединках — а этот бой явно относился к таковым — самке возбранялось принимать одну из сторон и влиять на исход схватки. Ребекка чувствовала сердцем, что ей нужно поспешить за ними и прийти на подмогу Кеану, однако она так и сидела возле норы, надеясь, что он вернется с минуты на минуту с когтями, красными от крови Руна.

Грозовые тучи становились все чаще, все темнее. Кеан, распаленный недавней схваткой, не оставлял попыток догнать Руна, тот же спешил попасть в населенную кротами часть леса. Нет, не суждено было Ребекке дождаться своего возлюбленного...

Ребекка уже поняла это — с каждой минутой камень, легший ей на сердце, становился тяжелее и тяжелее. Шум дождя сбивал ее с толку и лишал сил — она уже не понимала того, что происходит, куда подевался ее любимый, жив он или мертв... Она сделала несколько робких шагов в том же направлении, в котором скрылись самцы, и позвала Кеана, но единственным ответом на ее зов был шум дождя и холодный блеск мокрой листвы. Она вернулась в нору, решив подождать его там.

Через какое-то время ей вдруг стало страшно за Кеана, а немного погодя — и за себя. Если Кеан проиграет бой, Рун наверняка вернется сюда... Но разве он может проиграть? Ребекка задумалась.