Магия крови

— Драко, ты не понимаешь, я не могу бросить твоего отца, — еще раз повторила Нарцисса.

Драко все еще пытался понять, что это, черт возьми, значит, когда услышал, как часто дышит Джинни.

— Ваша клятва будет нарушена, — Джинни была в ужасе. — Нарцисса… почему?

— Потому что так поступают Малфои, — строго ответила женщина. — Наш брак был договорным, у меня не было выбора. Меня просто выгодно продали.

— Мама? — грудь Драко сжалась.

— Я никогда не хотела, чтобы ты плохо думал о своем отце, дорогой. Я хотела растить тебя в любви. И я всегда буду корить себя за то, что у меня этого не получилось. Я не могу уйти без его разрешения. Так устроен брак по договору, если он запретит мне уйти, я не смогу пойти против его воли. Это истощит мои магические силы.

Драко был в ужасе от услышанного.

— Ты действительно думаешь, что я бы оставила тебя здесь, в этом аду, если бы у меня был другой вариант? Ты мог уйти, но я знала, что без меня ты не сделаешь этого. Я же сделала все, что могла, Драко, — Нарцисса подняла левую руку, демонстрируя свое обручальное кольцо. — Я не могу снять его. Это гарантия, что я буду подчиняться мужу. В моем кольце содержится подчинительная часть договора, в его же — доминирующая.

Драко пытался обуздать около сотни эмоций одновременно. Этого не может быть.

— Я… я поговорю с ним.

— Нарцисса, я не уверенна в этом, — медленно начала Джинни. Она смотрела на Драко. — Мы можем держать здесь людей днем, но ночью…

— Может, ты заберешь мою палочку? — предложила женщина.

Драко покачал головой.

— В этом уже нет смысла. Они достигли, чего хотели, твоя палочка им больше не нужна. Кроме того, я не оставлю тебя здесь беззащитной, — строго добавил он. — Мне надо поговорить с Гермионой. Если он откажет, я останусь здесь.

— Драко…

— Она поймет, — сказал он, пресекая возражения матери. Парень нежно поцеловал ее руку и вышел, чтобы поговорить с отцом.

Драко подошел к кабинету отца, единственному месту в доме, где его можно было застать, и постучал.

— Войдите.

Драко сделал глубокий вдох, расправил плечи и вошел.

— Отец, — сказал он безэмоционально.