Развод. Ты предал нашу семью

22
18
20
22
24
26
28
30

Да, ребенок.

Да, маленький, сморщенный и беззащитный.

Как и любой другой младенец.

Может, я моральный урод и бессовестная мразь, но в груди ничего не шевелится. Это не мой ребенок, пусть и от моего семени.

— Даже в руки не стала брать, — шепчет Люба, — отвернулась…

Я чувствую напряжение Ярика и беспокойство Нины, и от этого мне неловко. Юра в стороне стоит и наблюдает. С поздравлениями не лезет.

— Глеб… — шепчет Нина.

— Обычный младенец, — смотрю на нее. — Это все, что я могу сказать.

И ничего не дергается, когда Ярик берет младенца на руки и когда с испугом заглядывает в его личико.

Вот тут я вижу все те эмоции, которые я испытывал со своими детьми. Люба всхлипывает, косит на меня взгляд, и я протягиваю руку:

— Иди сюда.

Я привлекаю ее к себе и обнимаю:

— Поздравляю, Люба, с сыном.

Отстраняется, цепко всматривается в глаза, и я взгляда не отвожу. Мне нечего скрывать. Я не ждал этого ребенка и не хотел. И к биологической матери у меня не было никаких чувств и даже интереса, чтобы сейчас во мне проснулись какие-то сомнения.

Да, совесть спит и не думает просыпаться, потому что я уверен в Ярике и Любе.

— Мы тебя, наверное, все достали? — Люба вытирает слезы.

— Да я бы не сказал, — пожимаю плечами. — Я принял ситуацию такой, какая она есть, и чего мне нервничать? Я приберегу нервы для будущих бессонных ночей, Люб.

— Все, я иду смотреть, — Юра отталкивается от стены, к которой привалился, и шагает к Ярику. — На твоего сына, Ярослав. Так, — встает рядом, наклоняется к младенцу, который уже не кричит, а хныкает. — А кто это у нас тут? — поднимает взгляд. — Может, Юра?

— Нет, — Ярик цокает.

— Точно не Юра?