— А остальные что скажут? — деловым тоном спрашиваю я.
— Да, — у Марка ноздри раздуваются.
— Да, — Арс перехватывает Аленку поудобнее. — Что еще за вопросы?
Опять пинки, и протягиваю руку с наигранным вздохом:
— Мне не оставили выбора, дорогой.
Вот теперь Глеб моргает. Торопливо, будто я сейчас вскочу и убегу, вытаскивает кольцо и надевает на палец.
— И вот теперь мы имеем полное право поцеловаться, — шепчу я, — только ты давай сядешь. Мне тяжело вставать. Мне можно полениться.
Под визг Аленки Глеб перебирается на диван ко мне, сгребает в охапку и целует. С родным уютом, нежным теплом и тягучей любовью.
— Теперь еще один важный вопрос, — мягко отстраняется, а я тяжело дышу, — сейчас идем в загс подавать заявление или завтра.
— Сейчас, — Арс спускает Аленку на пол и встает. — Не будем тянуть.
— И опять всей толпой заявимся, — смеюсь я.
— Ну, будет что обсудить людям, — Глеб обхватывает мое лицо. — Я согласен с Арсом. Не надо тянуть, а то я нервничаю очень в последние дни.
— Тогда помоги мне встать. Лишь бы не разродиться от всех этих ваших семейных советов.
— Да я сам сейчас рожу, — Марк спешно шагает к выходу. — Поехали уже. Мне тоже не нравится быть сыном бойфренда. Слишком неопределенно для моей нежной психики.
— Как мы заговорили, — Глеб помогает мне встать.
— Это правда! Стресс на стрессе!
— А скоро подоспеют еще два стресса, — Арс потягивается.
— Поэтому надо избавиться от остальных, — Марк пожимает плечами.
— Надо сказать, — семеню за сыновьями, — вторая молодость мне дается с большим трудом. И, — оглядываюсь на Глеба, — заедем по пути за баночкой маринованных патисончиков? Маленькие такие. С утра их хочу.
Эпилог