Развод. Ты предал нашу семью

22
18
20
22
24
26
28
30

— А остальные что скажут? — деловым тоном спрашиваю я.

— Да, — у Марка ноздри раздуваются.

— Да, — Арс перехватывает Аленку поудобнее. — Что еще за вопросы?

Опять пинки, и протягиваю руку с наигранным вздохом:

— Мне не оставили выбора, дорогой.

Вот теперь Глеб моргает. Торопливо, будто я сейчас вскочу и убегу, вытаскивает кольцо и надевает на палец.

— И вот теперь мы имеем полное право поцеловаться, — шепчу я, — только ты давай сядешь. Мне тяжело вставать. Мне можно полениться.

Под визг Аленки Глеб перебирается на диван ко мне, сгребает в охапку и целует. С родным уютом, нежным теплом и тягучей любовью.

— Теперь еще один важный вопрос, — мягко отстраняется, а я тяжело дышу, — сейчас идем в загс подавать заявление или завтра.

— Сейчас, — Арс спускает Аленку на пол и встает. — Не будем тянуть.

— И опять всей толпой заявимся, — смеюсь я.

— Ну, будет что обсудить людям, — Глеб обхватывает мое лицо. — Я согласен с Арсом. Не надо тянуть, а то я нервничаю очень в последние дни.

— Тогда помоги мне встать. Лишь бы не разродиться от всех этих ваших семейных советов.

— Да я сам сейчас рожу, — Марк спешно шагает к выходу. — Поехали уже. Мне тоже не нравится быть сыном бойфренда. Слишком неопределенно для моей нежной психики.

— Как мы заговорили, — Глеб помогает мне встать.

— Это правда! Стресс на стрессе!

— А скоро подоспеют еще два стресса, — Арс потягивается.

— Поэтому надо избавиться от остальных, — Марк пожимает плечами.

— Надо сказать, — семеню за сыновьями, — вторая молодость мне дается с большим трудом. И, — оглядываюсь на Глеба, — заедем по пути за баночкой маринованных патисончиков? Маленькие такие. С утра их хочу.

Эпилог