— Какая же ты стерва, Машуль, — Виктор хмыкает и не моргает. — Но я думаю, получится… Однако, — делает паузу и продолжает, — мне заранее жаль этого пузанчика.
— Почему?
— Ты же его изведешь, что ему надо худеть. И сдохнет он у тебя на беговой дорожке, — мягко ухмыляется.
— Ну… — печально вздыхаю. — От пуза бы ему надо избавиться. И такое пузико — признак лени. И низкого тестостерона.
— Да?
— Да, — веду плечом. Молчу и говорю, — блин, я бы его точно довела до смерти на беговой дорожке.
— А я вот продолжаю бегать по утрам, — Виктор проводит пальцем по краю чашки, — в спортзал хожу. Держу в норме свой тестостерон.
Как-то жарко становится, и я сглатываю. Это не ускользает от внимания Виктора, который приподнимает бровь.
— Прекрати.
— Что именно?
Он подхватывает чашку, подносит ее к губам, на которые я опускаю взгляд, и делает медленный глоток.
Он чашечку с синими васильками на бочках, можно сказать, бессовестно целует.
— Ладно, — сдуваю локон со лба, — давай ближе к телу… — пауза и тихо поправляюсь, — к делу.
— Какая оговорочка, Маша.
— Блин, Вить, — я поджимаю пальцы в сапожках, чтобы немного отрезвить себя. — Харе тут на меня своим тестостероном дышать.
— Ты на меня тоже чем-то дышишь.
За окном, у которого мы сидим, продолжает падать снег. Мимо проходит официантка с меню, за соседним столиком смеются девочки-студентки, а мы с Виктором продолжаем смотреть друг другу в глаза.
И дышать друг на друга напряжением, которое вырывается из нас с каждым ударом сердца.
— Вить, — я под столом касаюсь его ноги носком сапога. — Ты еще тут?
И только после я понимаю, что у меня вышла довольно интимная провокация. Необдуманная, спонтанная и естественная.