— Вот деловая колбаса, — зеваю. — А вы, что, вздумали мне тут сцены ревности разыграть?
— Вот какого ты о нас мнения, — Даша закатывает глаза.
— Уж не вы ли тут мне устраивали многочасовые истерики? М?
— Мы же из-за другого с тобой ссорились, — обиженно шепчет Лиза. — Мы-то вот сразу знали, что вы фигней страдаете.
— Ага, — фыркает Надя.
— Ой, девочки, не фигня это была, — сажусь и откидываюсь на подушки.
— Если вы опять решите развестись, мам, — Надя с угрозой трет нос, — знаешь что…
— Что?
— Что? — повторяют за мной Лиза и Даша.
— Не знаю! — вскрикивает Надя. — Блин! Вы ваще чо творите-то?!
Кидается ко мне в объятия, и за ней бросаются ее сестры. Тяжелые, неловкие и угловатые.
Кряхчу под ними, целую каждую в макушку, а они ревут, сопли-слюни пускают и аж подвывают.
— Вы такие глупые!
— Мы же вам говорили!
— А вы нам не верили!
— И не поспоришь ведь, — сдавленно отвечаю я. — Но взрослые бывают хуже детей, девочки. Это большая неправда, что взрослые умные.
— Но мы-то это уже знаем, — Лиза отстраняется и садится. Вытирает слезы. — Покажи кольцо.
Протягиваю руку. Надя и Даша тоже поднимаются, смахивают слезы и любопытными цыплятами вытягивают шеи.
— И ваша мама сказала “да”, — раздается голос Виктора, который самодовольно приваливается к дверному проему. — Громко так. И отчаянно. И мы сорвали аплодисменты.
— Да они от страха там хлопали, — с укором вздыхаю я. — Мы там с тобой там так разорались!