Там собралась могучая кучка во главе с Кутузовым, Нахимовым и Островским. Рядом терлись Дзержинский, Газонов и даже Измайлов, который периодически чокался со Звездочетом, и они втихаря опрокидывали очередную лишнюю рюмочку.
Генеральская компания буквально захватила стол с алкоголем разных мастей. Они пододвинули себе такой же с закусками и отрывались на полную.
— Тебя можно поздравить, пацан! — у меня в руках оказался бокал шампанского от Нахимова. — Теперь ты у всех на слуху!
И правда, на нас то и дело косились, однако смотрели больше на Кутузова с Нахимова, чем на меня.
Но и мне перепало чутка внимания. Многие подходили поздравить с наградами и чтобы наладить знакомство. Любители лошадей очень радовались, что род Кузнецовых возобновил производство.
Мне даже позвонила Маша, которая смотрела прямой эфир. Она поздравила меня с победой и попросила приглядеть за отцом. Тут трубку перехватила Света и наказала не сводить глаз и с ее папаши.
Я, конечно, пообещал, но я им что нянька? Тут и Островский не отставал от буйного генералитета. А кто за ним присмотрит?
— Алефтин, ну чего ты весь вечер такой печальный? — подошел Кутузов к Звездочету. — Ешь, пей, веселись, завтра будет завтра!
— Да все нормально, Сережа, отстань, — отмахнулся от него Звездочет.
Я наклонился к адмиралу поближе.
— Петр Борисович, наверное, это из-за меня.
— Да вряд ли, — и он сделал хороший глоток из бутылки. — Он всегда такой. Напьется и грустит по временам старой неразделенной любви.
— Я думал, он женат, — мне казалось, что уж у этого человека все хорошо.
— Женат, но была у него одна любовь, лет тридцать назад. До сих пор ее любит.
— После стольких лет?
— Помню, когда мы вместе работали. Напьется он, значит, сядет на подоконник, укутается в плед и смотрит вдаль…
— Ты чего ему там рассказываешь⁈ Э! — тут же вскочил Звездочет, услышав часть про подоконник.
— Ну а что, не так? — развел руками Нахимов.
— Да, мы все видели, — появился сбоку Дзержинский. Газонов закивал.
Звездочет только нахмурился, махнул рукой и набросился на меня.